Кулаки зверски убивают наших. Из нашего отряда погиб веселый паренек тамбовского завода Петр Курков. Мы схоронили его со всеми почестями. Собралось на похороны несколько сот крестьян. Мой комиссар выступал с речью. Крестьяне молчали.
С крестьянами работать очень трудно, непонятные они какие-то для меня, но я стараюсь понять, как советовали Вы.
Завтра поведу свой отряд в другое село. Клянусь, что и там выполню задание партии честно, Вагон хлеба добудем!
До свидания, товарищ Ленин.
Питерский рабочий - Панов".
Ч А С Т Ь Т Р Е Т Ь Я
ГЛАВА ПЕРВАЯ
1
За Кривушей, на взгорье, - барская усадьба и ветряная мельница. Теперь там нет барина. По пустым комнатам рыскают мыши, и только в одной из пристроек сентябрьскими вечерами горит лампа. Там живет с семьей бывший управляющий австриец Пауль, который согласился работать на мельнице: "Людям мололь муки". Он добросовестно собирал батман и добровольно взялся взвешивать зерно, которое возил в амбары Кривушинский комитет бедноты с артельного тока. А по вечерам Пауль радушно угощал кренделями "собственного изготовления" сторожей комитета бедноты, охраняющих амбары.
Всех помольщиков Пауль встречал улыбкой и всем говорил: "Я поздравляль вас с короший урожай".
В один из теплых дней бабьего лета на мельнице было шумно, празднично. На этот раз приехало много женщин, они то заливались смехом, шушукаясь на подводах, то пели песни - раздумчивые, тягучие, зовущие куда-то далеко-далеко, где все новое, другое, хорошее...
Мужики, сгрудившись у дверей, вспоминали разные истории, не забывая зорко следить за "чередом", Акимка Грак, разудалый парень с отвисшими губами и синяком под глазом, уже в который раз с наслаждением пересказывает последнюю драку на престольном празднике:
- Он меня задел? Задел. И я поперву слегка его пхнул. Он не отстает, Не лезь, говорю, а то искалечу. Не унимается... Тут я его... кэ-эк плюхну в хрюшку - носопырка-то его и хрясь! Кровища кнутом заплетается. Хватит, думаю, пора пожалеть. Поднял его шапку, надел на него. Иди, говорю, пока в ярость опять не взошел.
Соня Елагина смолола свои два мешка и сидела с теткой на подводе, ожидая соседей, чтобы вместе ехать домой. Она молча грызла семечки, презрительно наблюдая за мужиками.
Не мил ей никто после той радужной встречи с Василием. Почему он какой-то другой? Не грубый, как эти, а... Какой же он? И сама не могла ответить, только тихо улыбалась... И ведь видела-то всего один раз, а готова искать хоть на краю света.
