- Поближе к выходу, к расходным дверям. - Старик мстительно захихикал и, толкнув Чичканова в спину костлявой рукой, закрыл за ним дверь.
Из полутьмы навстречу Чичканову выступили трое.
- Товарищ Чичканов! - глухой голос Волобуева.
- Михаил Дмитриевич! - обрадованный голос Рогозинского.
Губпродкомиссар Носов молча пожал руку.
Чичканов шагнул к нарам, откуда послышался стон. Там лежал избитый до полусмерти командир Минского отряда Губчека Пасынков.
- Скорей бы! - простонал Пасынков.
- Что скорей? - Чичканов присел на край нар.
Ему никто не ответил. В тишине слышны были тяжелое свистящее дыхание Пасынкова да шаги часового за дверью.
- А Бориса Васильева освободили, - вдруг сказали из дальнего угла. Говорят, у него брат офицер.
Только теперь Чичканов рассмотрел, что на полу по углам лежит много арестованных. "Всё наше руководство", - горько подумал он.
- Васильев предатель, наверно, - зло бросили из того же угла.
Чичканов резко повернулся на голос:
- Я Бориса давно знаю. Он не может изменить! Не теряйте, товарищи, веры в освобождение!
Последние слова прозвучали слишком неестественно для обреченных. Молчаливые вздохи да стон Пасынкова были ответом на них.
Рогозинский сел рядом с Чичкановым:
- Михаил Дмитриевич, не агитируй нас. Плакать мы не собираемся.
- Вот и хорошо. - Чичканов перешел на шепот. - Давайте договоримся... Когда поведут...
- Тише... кто-то подошел, - предупредил Носов.
За дверью послышался разговор, шаги. Сменялись часовые. Переждав, Чичканов зашептал снова:
- Нужно договориться о сигнале... чтобы всем разом кинуться на конвой.
Заговорщический шепот отогрел души. Все потянулись к Рогозинскому и Чичканову, даже Пасынков приподнялся на локтях.
И вдруг все услышали взволнованный шепот из круглого глазка двери. Удивленные, испуганные неожиданностью, замерли...
- Товарищ Чичканов, товарищ Чичканов... подойди ближе, - говорил кто-то в "волчок", - скорее!
Чичканов переглянулся с Рогозинским, медленно встал и недоверчиво приблизился к двери:
- Ну, я Чичканов.
- Товарищ Чичканов, - обрадованно зашептал очень знакомый голос. - Я Дадонов, помните? Из Минского отряда...
- Дадонов? Как ты сюда попал?
- Мы половину охраны заменили своими, не бойтесь! Ждите. Как на Уткинской колокол один раз ударит, наши "Колизей" брать будут. - Он вдруг запнулся и громко крикнул: - Эй, вы там! Тише! - И закрыл "волчок".
Чичканов постоял несколько мгновений, чтобы овладеть собой. Ему вспомнилась охота на уток по татановским болотам и этот приятный голос охотника. Круто повернулся и шагнул навстречу жадному безмолвному ожиданию.
