Моабитские хроники | страница 35

15.09

Позвонил Погребинский. Поздравил меня с Рош-Га-шана и потом долго морочил голову про евреев и про Ри$$у К1о1. Или это я морочил ему голову.

Потом слушал «Риголетто».

16.09

Я смотрю на это сейчас, как на одну-единственную ленту, все тянущуюся по гребням холмов, смешивающую краски предгорий в один грязный коммунальный цвет - и Брежнев, и Пригов, и Съезд народных депутатов, и покупка квартир. Сева Некрасов мучался ею, хотел почихать ее на кусочки - но и сам он мог говорить только голосом этой ленты.

17.09

И если умный человек, пришедший вместе со Славой Куриловым, Севой Некрасовым в качестве надзирателя - вот он сидит сзади в кафе - скажет мне: «Что же ты ищешь?!» и «Будь осторожен, тут твое тело!», я отвечу: «Ищу события вдоль улиц. А тело - у меня нет тела».

Я - падаль линейного А.

Я - решеточка дружбана.

Я в саду только шорохи, шорохи.

Как летучая рыба, вырезанная в барашках волн. Или запутавшаяся в пшенице. Умные люди потом скажут: «Ранняя фаза Третьего города» или что-то в таком роде. Или она запуталась в пшенице и не приготовила жертвоприношение. Но луч солнца все равно бьет в кладовочку.

18.09

Писал «На дальних поездах». Смотрел параллельно «Парсифаль» Зиберберга. (Наверное, это мой любимый фильм. Тревожно только, что это же и любимый фильм Сьюзен Зонтаг). Такое сочетание культурной проработанности, знаковости, с движением и страстью. Типично немецкое. Способность использовать культурологию не для того, что бы «был постмодернизм», а в самом деле как путь к истине, пониманию. И вот эти зубки... Зи-берберг лезет камерой чуть ли ни в рот актерам, именно потому, что поют-то за кадром, а актеры только открывают рты, и ты видишь так трогательно слегка скошенный зубик Карин Крик, играющей Парсифаля, хотя голос ее остается мужским.

Маленький скошенный зубик, «маленькие уши Ариадны» - как наша единственная опора в пути между «левыми» ужасами Клингзора и «правой» ветхостью Грааля.

19.09

Пустое сердце,

что подвешено к кустам, не бьется, не трепещет -но линиями ветра, как ягайловы подруги...

Настроение светлого возникло совершенно случайно во Вселенной - настроение светлого, которое возносится на вершину горы. Нет нужды защищать именно зеленое, но всегда эти просветы в очертаниях на склоне горы. И в то же время не забывай - это ведь просто бу-

лочка, выпечка, когда режешь хлеб в избе: этому дала, этому дала... И член козла, и когти льва объединяют хлеб с горой. И брюшко муравья, ужасное и черное, как смерть.