из написанного ему особенно дорого и как он определяет для себя безответную любовь.
Я снова хватаюсь за дверную ручку, готовая развернуться и уйти, но мне все-таки удается настоять на своем.
— Послушай, меня не тянет создавать проблемы. Просто хочу назад свой блокнот, а ты… — сделав небольшую паузу, я все же заканчиваю предложение: — Ты меня больше не увидишь.
Да, это самое правильное решение.
Он женат. У него есть ребенок. Он учитель. Он больше не годится на роль отвлекающего меня от Калеба. Это больше не мимолетное увлечение. Не знаю, кто он для меня, но сомневаюсь, что найду силы это выяснить. Я уже по уши. И мы нарушили слишком много правил.
— Я собираюсь бросить твои занятия, — приняв решение, говорю я и киваю. — Что к лучшему, раз уж я не разбираюсь ни в писательстве в целом, ни в поэзии в частности. Поэтому если ты отдашь мне мой блокнот, я просто уйду.
В выражении его лица мелькает что-то мне непонятное, и он снова меняет позу. Скрип кресла и шорох одежды, — эти звуки заставляют мое сердце екнуть. Но я не обращаю на это внимания. Достав блокнот из ящика, Томас кладет его на середину стола. И медленно проводит по нему безымянным пальцем.
— Забирай.
На дрожащих ногах я подхожу к столу. Протягиваю руку и кладу ее на блокнот. Он неожиданно теплый на ощупь, как будто Томас поделился с ним своим жаром. Я поднимаю блокнот и хочу убрать его в карман шубы, но Томас хватает меня за запястье, остановив на полпути.
— Не так быстро, — вкрадчиво произносит он. — Прочитай мне его.
— Что?
Его пальцы такие длинные, что он может обхватить мое тонкое запястье целиком, и я дрожу от исходящей от него силы. Более того: он встает и теперь возвышается надо мной. Мне приходится откинуть голову, чтобы встретиться с ним взглядом.
— Стихотворение. Прочитай мне его.
Мои глаза вылезают из орбит. Наверное, я выгляжу смешно и нелепо, потому что… Черт! Я не могу!
— Нет.
Томас отпускает мою руку, но облегчение я не чувствую — потому что в этот момент все это тело напряжено, будто он старается сдержать мощную силу.
Я облизываю пересохшие губы, и его взгляд, заряженный каким-то эротичным электричеством, следует за этим движением. Хочу вдохнуть, но из горла вырывается тихий всхлип. В ужасе зажав рот ладонью, я отодвигаюсь назад.
Отхожу на сантиметр, а Томас приближается на два. Он наступает, закрывая собой свет, льющийся из окна за его спиной.
Прижав к груди блокнот, я пячусь назад и оказываюсь там же, откуда пришла, — у двери. Прислонившись спиной к деревянной поверхности и поясницей ощущая дверную ручку. А Томас нависает надо мной. Он стоит так близко, что я ощущаю жар, языками пламени пляшущий по его коже, но все же недостаточно близко, чтобы я, протянув руку, прикоснулась и обожглась.
