Не сводя с меня глаз, он откладывает ручку в сторону и откидывается на высокую спинку кожаного кресла. Оно слегка скрипит. Этот звук почему-то кажется неприличным и навевающим на определенные мысли, как чье-нибудь громкое и частое дыхание за закрытой дверью или шорох срываемой одежды.
Может, мне стоит вести себя поскромней рядом с ним? Отвести взгляд от его красивых глаз — особенно теперь, когда он знает, что я чокнутая сталкерша? Но, если откровенно, я не чувствую себя ни скромной, ни желающей смотреть в пол. По отношению к нему я ощущаю такой ненасытный голод, что даже кожа горит. На меня влияет не просто его присутствие — я чувствую, как будто он… во мне. Как будто часть его дышит внутри моего тела.
Шагнув вперед, я с легким щелчком закрываю за собой дверь. С головы падает капюшон, и на свободу вырываются мои буйные локоны. Эти еле слышные звуки ощущаются еще более неприличными, чем скрип кресла. Они словно выпускают на свободу все мои мысли.
— Стучать ты явно не собиралась, — бормочет он.
Блин.
— Я просто хотела проверить, повернется ли ручка, — говорю я и облизываю сухие губы. — И она поддалась.
— И она поддалась, — эхом повторяет он.
Я держу руки за спиной и не отпускаю ручку. Меня тянет извиниться, но понимаю, что толку от этого не будет. Я догадываюсь, что если Томас разозлится, то никакие мои действия мне не помогут. Стоило как следует подумать, прежде чем признаваться ему в своих грехах.
— У тебя мой блокнот, — подрагивающим голосом говорю я.
Томас меняет позу, снова заставив кресло заскрипеть. И заставив мои бедра потереться друг об друга.
— Твой блокнот?
— Да? — я хотела произнести это с утвердительной интонацией, но голос меня подводит и звучит пискляво, от чего утверждение превращается в неуверенный вопрос.
— Да, он у меня.
Моя рука соскальзывает с дверной ручки. Ха! Это оказалось… легко.
— То есть ты хочешь сказать, что взял его? — такой глупый вопрос.
Томас проводит указательным пальцем по губам.
— Ну а как еще он бы у меня оказался?
В его глазах пляшут искорки. Не потрать я так много времени на внимательное изучение его глаз, состоящих из обжигающего пламени, то точно ничего не заметила бы.
— Ого, выходит, ты его у меня украл, — бормочу я себе под нос.
— Если под воровством ты подразумеваешь и то, что стащила у меня книгу, то да.
Его книга лежит у меня на тумбочке. Я читала я ее бесчисленное множество раз. Читала ее так часто, что уже чувствую ее своей. Вернуть ее уже не могу. Нет, я, конечно, могла бы ее купить, но там не будет его заметок. И я не узнала бы, чт
