— Спасибо, — Шелест был приятно удивлен.
Кубки ударились друг о друга. Шелест сделал большой глоток и от неожиданности поперхнулся.
— Слабак, — прокомментировала Юфория, которая в один прием прикончила половину своей порции.
— Неправда, — возразил Шелест. — Просто я ожидал выпить то же, чем угощал нас Белениус, — он посмотрел на насыщенную оранжевую жидкость. — Но у него, наверное, был сильно разбавленный вариант.
— А-а, вот это может быть, — протянула Юфория. — Он же знает, что можно только ночью… Ну, как оно вам?
— Отлично, — Шелест с удовольствием продолжил поглощение напитка.
— А тебе, Ют? Ют?
Шелест посмотрел на Ют и засмеялся. Та, явно захмелев, рисковала свалиться в кубок.
— Полегче, дорогая, — он схватил ее за одно крыло и спустил на стол.
— Немного надо фейри, — хихикнула Юфория.
— Феям, — сонно поправила Ют и снова забралась на кубок.
Они немного помолчали. Потом Юфорию вдруг словно прорвало, и на Шелеста посыпались вопросы о музыкальных группах. Он честно рассказал все, что знал, и даже поведал о своих приключениях на паре концертов особо знаменитых исполнителей. Юфорию его незатейливые истории привели в полный восторг.
Через некоторое время Шелест уже думал о том, что на самом деле пришел в более или менее тихий уголок. Он и представить не мог, что гуляние может быть столь бурным: его начало не шло ни в какое сравнение с тем безумием, что творилось теперь. Однако оно умудрялось держаться в своих невидимых рамках и не вызывало ровным счетом никаких негативных чувств. Здесь не существовало буйства, пьянства, распущенности, хотя все это и было; так все вокруг пропиталось теплом и искренней радостью. Чувствовалось, что все по-настоящему счастливы и лишь выражают переполняющие душу эмоции, кто как может.
Юфория уже порядочно напилась, но от этого только развеселилась. Она что-то тихонько напевала, покачивала головой в такт музыке и, посмеиваясь, подбивала Ют попробовать вина, которого в этом месте тоже оказалось предостаточно, стоило только попросить. Перебравшая принцесса не могла не вызывать умиления — от прежней нарочитой холодности не осталось и следа, щеки ярко алели, глаза сияли беспричинной радостью.
— И все же, откуда играет музыка? — спросил Шелест, глядя на нее.
— Никто не знает, откуда, — ответила Юфория. — Йон говорит, это делает сам Лучафэр — разная музыка начинает играть в разных местах в одиннадцать, а к утру стихает. Если в городе траур, играют грустные мелодии или не играет вообще ничего. Нравится?
