— Учился я хорошо, — безразлично сказал Вереск. — В храме… нравилось. Друзей у меня нет.
И замолчал. Худое лицо, страшно костлявое и некрасиво ушастое из-за неровного освещения по стенам, наполнилось горечью. Он осторожно вздохнул и кинул взгляд на прикованную руку.
— Я хочу рассказать тебе, — тихо сказал он, — другое. Ты ведь помнишь, что подземный город снял с меня печать мастеров храма? Учителям пришлось заново проводить надо мной обряд инициации. Обряд был проведён трижды.
— Как это? — изумилась Селена. — Я слышала, что его проводят только раз.
— Печать моего будущего мастера соскальзывала дважды. Он сказал — это из-за того, что я могу манипулировать двумя видами сил — серой, неочищенной, и обычной, эльфийской. Я понял, что ему не нравится моё умение. Поэтому согласился на третий раз. На третий обряд мне предложили полностью раскрыться. Поскольку на третьем обряде должен был присутствовать храмовник Перт, я согласился. Он же опытный. Но мой будущий мастер потребовал ещё, чтобы обряд прошёл в подземном городе. Он привёл… убедительные доводы, почему инициация должна состояться внизу. И все учителя согласились с ним. И я даже немного гордился, что я… особенный. — Он замолчал, всё так же не глядя на Селену, но она взяла его свободную руку и сжала холодные пальцы. — Мы спустились вниз. На платформу, с которой надо потом спускаться в сам город. Я думал, что ничего такого не будет. Мы же спускаться не будем. Прямо на платформе обряд и начали. Если честно, мне не хотелось раскрываться полностью. Раскрыться — это убрать все защиты. Непривычно и страшно. Но я решился и сделал это.
Они замолчал и надолго, потупившись, словно забыв, о чём хотел рассказывать дальше. Селена терпеливо ждала.
— Ты увидела меня и нисколько не удивилась, почему я это сделал, — пробормотал Вереск и тряхнул рукой. Звякнула цепь. — Ильм сказал?
— Да. — Врать она не собиралась.
— Обряд прошёл спокойно. А ночью мне приснилось, что ученики, которые спали в той же комнате, решили меня убить. Я стал защищаться. И проснулся. Но, когда увидел их лица, понял, что всё ещё сплю: они были такие уродливые и мерзкие!.. И они щёлкали на меня зубами, пытаясь укусить. Я отбивался изо всех сил, помня, что это сон. А проснуться никак не мог. А когда проснулся, оказалось… — Он снова замолк, и его рот исказился в плаксивой гримасе. — Оказалось, что я…
Он выдрал пальцы из руки Селены и сам сжал её ладонь. Всхлипы всухую быстро прекратились. Когда Вереск прекратил вздрагивать, он договорил:
