Ученик в школе ушу редко удостаивался словесных объяснений. Да и как объяснить пустотную сущность высшего смысла ушу? Он должен был бессловесно и «изумительно точно» повторять движения учителя, следить за его поступками, стремиться во всем быть похожим на него. Эта «похожесть» ни в коем случае не должна была стать простой имитацией, но воспроизведением именно внутреннего состояния шифу.
По-китайски ученик назывался «ту-ди», что дословно означало «тот, кто идет следом» или «тот, кто вступает в след», что по смыслу близко западному понятию «последователь». Вдумаемся в изначальный смысл этого слова — речь идет о самообнаружении человека в следе великого учителя. Ведь то, что воспринимает ученик — жесты, слова, мысли, все это следы того наставника, который когда-то существовал в этом мире, да и сам мир является глобальным следом первомудрецов. Ученик не заучивал какой-то набор приемов, но был «следом» (цзи) и образом (сян) учителя.
В качестве такого абсолютного учителя могли выступать не только люди, но даже животные, например в имитационных стилях сянсинцюань. Фу Минькэ, мастер по стилю хоуцюань («Кулак обезьяны»), держал в своем доме в качестве учителя обезьяну, воздавая ей такие же почести, как и шифу. Основатель танланцюань («Стиля богомола») Ван Лан наблюдал за повадками сражающегося богомола, перенимая его манеру поведения перед лицом опасности.
У нас зачастую создается впечатление, что мастер ушу это прежде всего тот, кто может одним ударом свалить несколько нападающих, способен кулаком крушить черепицу и сбивать в прыжке всадника с коня. Тем поразительнее может показаться тот факт, что истинный мастер всегда избегал поединка и, более того, мог никогда не вступать в бой. Истинное мастерство определяется не количеством побежденных противников, ибо его исток — внутренний, невидимый, духовный, вне-бытийный. Этим он отличался от обычных кулачных бойцов — гаошоу («высокие руки»), которые показывали свое умение на ярмарках: бросали вызов другим бойцам, демонстрировали удивительную физическую силу, поднимая мельничные жернова. Бойцов уважали, боялись, ими восхищались, но мастерство шифу было другого свойства — ему поклонялись.
Более того, учитель может и не показывать своего мастерства. В традиции мистического даосизма распространилась поговорка: «Даос выше мага». Маг мог летать на облаках и усмирять тигров, мог исчезать внезапно из виду и светиться в темноте. Но мастер-даос был уже выше этой показной обыденности — он превосходил внешние феномены этого мира.
