Мои руки или то, что ими когда-то было, обросли тёмно-фиолетовой шерстью. Ладонь превратилась в лапу, а ногти заострились в острые когти. Я хотела содрать с себя эту приклеенную, наглую обманку, однако совсем скоро поняла, что раздираю в кровь свои же конечности.
Я хотела закричать от бессилия и паники, но вместо привычного звука из глотки вырвался пронзительный мяв. Застыв на мгновение от нового потрясения, я забито пригнулась и отползла в ближайшей угол. Из горла против воли вырвался стон, похожий на слияние кошачьего мяуканья и воя маленького, беззащитного пса.
Настолько пораженной и беспомощной я не чувствовала себя никогда. Это было похоже на самое искусное и изощрённое издевательство, которое можно было только придумать. Рассчитывал ли Делион на такое продолжение мести или же это можно было считать за простое стечение обстоятельств — я не знала, но готова была поспорить, что демон такому исходу был бы только рад. Столько неприятных потрясений, что впору было лопнуть от злорадного хохота, который я так отчётливо слышала в собственном воображении.
В это время спокойно лежащая кошка неспешно поднялась и, прихрамывая на одну лапу, стала продвигаться в мою сторону. Я постаралась слиться с камнем и ещё плотнее сжаться в комочек.
Мне было страшно, как бывает страшно только-только явившемуся на свет из утробы матери существу. Всё вокруг пугало, настораживало и единственным у кого можно было бы найти защиту являлась заботливая мама. Но её не было.
Я трусливо зажмурила глаза и напряженно замерла, ожидая нанесения удара, который как я думала, должен был быть непременно нанесён. Но вместо этого меня легонько ткнули в плечо, словно поддерживая и призывая открыть глаза. Однако я боялась даже пошевелиться, а потому неизменно продолжала лежать. Сдаваться почти убившая меня кошка явно не собиралась, и я услышала, почувствовала, как тяжело она ложиться рядом и замирает.
Её выравнивающееся дыхание я слушала очень долго, пока всё же не решила, что если бы она и хотела причинить мне вред, то давно бы это сделала. Осторожно, боясь сделать что-то не так, я приоткрыла глаза и подвинулась к боку мага Смерти. В скользнувшем по мне взгляде кошки я увидела одобрение, а потом в голове возникла чужая картина проявления нежности между тёмно-синей кошкой и почти такой же, но сине-фиолетовой. Я встряхнулась, избавляясь от наваждения. И только тут, когда я наткнулась на собственную лапу и обратила внимание на свою окраску, поняла, что в одном из только что увиденных образов было представлено моё новое обличие. И тут я снова поддалась на провокации бунтующего сознания.
