Следы следуют по застывшему снегу, и я следую за ними туда, где они исчезают на небольшой поляне.
Я уже видела эту поляну ранее. Здесь я должна умереть.
Я шумно дышу, когда кручусь вокруг, пытаясь взглянуть сразу во все стороны, с веткой наперевес. Снег и намёк на восход солнца делают его достаточно ярким, чтобы видеть, но всё туманно и размыто, размытое восприятие, которое играет трюки с моими глазами.
Шорох позади меня, и я кружусь, но ничего не вижу.
Животное шипение звучит в моём ухе, когда огонь разгорается в моей руке; Я отворачиваюсь, когда нож режет по воздуху, не доставая моего горла только самую малость. Я отшатываюсь назад и прикладываю руку к шее, чувствуя там влагу.
Но боли нет. Меня не задело.
Ужаснувшись, я сразу понимаю, что это должно быть брызги от раны на моей руке. Но на это нет времени. Маленькое тело Дафни на мне, и я хватаю её за руки, чувствуя, как нож ужалил меня в ладонь, прежде чем мне удаётья схватить запястья Дафни.
Затем она уже не на мне и выворачивается из моей хватки, старается убежать, прежде чем я смогу протянуть руку к её лодыжкам.
Она умна. Она знает, что я тяжелее, а она быстрее. Моя раненая рука болезненно мучительно тянется к моим ногам, пытаясь скрыть тот факт, что я ничего не вижу в течение нескольких секунд, когда моё зрение темнеет — мой ушибленный череп пытается затащить меня в бессознательность — и затем медленно тускнеет жизнь.
К счастью, моё обучение мастерству Оракула научило меня скрывать случайную слепоту.
Через несколько секунд я снова смогу увидеть, а не просто всматриваться, притворяясь. Мне всё ещё трудно принять, я в ужасе, с головы до пят, десятилетка — но я. Мой блеф спас меня, но я потеряла её снова. На снежной земле есть брызги крови, но они указывают в трёх разных направлениях и слишком много следов, чтобы следовать по тропе.
Моя правая рука бессильна, и я чувствую холод, вытекающая кровь пропитывает джинсовую куртку. Может быть, она знает, что если она продержит меня в бегах достаточно долго — просто несколько раз меня слегка порежет — я просто истеку кровью на снегу, как мистер Ричардсон. Идея о том, что десятилетний ребёнок может подумать о такой вещи, пугает, но недооценивать её — она убила мою маму.
Я не буду повторять эту ошибку. Это единственный шанс, который у меня будет.
Пожайлуста, Софи. Пожайлуста будь в порядке.
— Дафни! — Я не кричу, но я взываю к моим словам, надеясь, что она услышит. — Тебе не обязательно это делать. — Я закрываю глаза на одну секунду и готовлю себя ко лжи. — Ничего страшного ещё не произошло. Я знаю, что ты убила своих родителей, но я также знаю, что они делали с тобой. Я знаю о шкафе. Я знаю, что тебя запирают в своей комнате каждую ночь. Я скажу полицейским. Я помогу тебе.
