Японская поэзия серебряного века | страница 102
Отчаянный побег
Мы, беглецы, отчаяньем гонимы.
Сделав пролом в неприступной стене, бежали мы из темницы.
Когда в кровавом ослеплении бунта
мы вырвались наконец на волю,
наши стражи трепетали, как листья под ветром.
И вот мы бежим куда-то
из далеких краев, где бушует вьюга,
где небо озарено полярным сияньем,
пробираемся крадучись, как лисы.
Повсюду встречают нас невзгоды,
мглистое небо, ревущий ветер…
В этом бегстве мелькали перед нами
обширные луга, моря и озера,
горные хребты, города, селенья,
заводы, казармы, рудники, больницы.
В этом бегстве ждали нас неласковые стихии,
неприветливые, озлобленные взгляды.
Мы бежим.
Наш отчаянный побег безнадежен —
все равно нам не уйти от закона.
Мы, отпетые, не веруем в бога,
не во что нам верить!
Мы, беглецы, отчаяньем гонимы.
Мы бежим,
бежим
из дикого холодного края,
от городов,
от заводов,
от жизни
и от самой судьбы.
Да! От судьбы убегаем…
Солнце меркнет.
Сжимает тиски погоня.
Мы обессиленные бунтари, загнанные в угол.
Нам осталась лишь скверна мрачного пессимизма,
нигилизма и позорного унынья.
Нам спасенья нигде не найти — повсюду
мы, беглецы, отчаяньем гонимы!
Унылая синяя кошка
Вот она, одинокая синяя кошка.
Ива склонилась под ветром.
Над кладбищем месяц восходит…
О Женщина!
Алые губки подкрашены пунцовой помадой.
Прохладным духом белил веет от шеи.
О женщина!
Послушай, быть может, хватит
Трамбовать мне грудь резиновыми мячами бюста!
Не впивайся так судорожно мне в спину
Кончиками пальцев, похожих на маленькие рыбки!
О женщина!
Не смотри на меня в упор,
Обдавая ароматным дыханьем.
Позабавились, и довольно!
Оттого, что ты такова со всеми,
О женщина! Как ты мне постыла!
Тайна увиденного во сне сада при заброшенном доме
В саду опустевшего дома растут во множестве сосны,
мушмула, персик, подокарп, камелия,[146] вишня.
Пышные деревья простирают густые ветви,
а под сенью тесно сплетенных ветвей ютятся
буйно проросшие здесь цветы и травы —
папоротник, орляк,[147] щитовник, росянка
стелятся по земле, ползут и теснят друг друга.
О, бытие этой зелени!
Кипучая жизнь растений!
Сад опустевшего дома всегда затенен листвой,
сокрыт в полумраке.
Слышно лишь, как тихонько ручей бормочет,
ночью и днем журчит однозвучно, печально.
Близ заваленного плетня бессмысленно копошатся
слизняки, змеи, ящерицы, лягушки.
И над этим таинственным уединенным миром
месяц разливает бледное сиянье,
сквозь толщу ветвей тускло мерцает.
Сердце в думах о наступающей ночи
охвачено неуловимой грустью.
Сердце мое, к плетню прислонившись,
Книги, похожие на Японская поэзия серебряного века