Желудок Джеймса вывернулся наизнанку, его рвало прямиком в её анальное отверстие и рвотные массы всасываясь в её задний проход словно потоки воды при смыве унитаза. Затем её анус ненадолго сжался, после чего изверг всё обратно.
Дряблые ягодицы старухи разошлись и выпустили из себя мощную струю из смеси жёлтой рвоты и коричневых каловых масс, что проливным дождём обрушились прямиком ему на лицо, словно оползень. Теперь он буквально был по уши в дерьме. После того, как он очистил насколько это было возможно своё лицо парой обдроченных чулок старой шлюхи и ещё нескольких приступов рвоты, он наконец набрался смелости попробовать ещё раз. Как только он приблизился к этому рассаднику инфекции, он неуверенно вытащил язык и погрузил его ей в анус.
Джеймс зажал нос и стал проталкивать язык всё глубже и глубже в тёплую, скользкую мягкость её иссохшей задницы. И в этот момент он понял истинную суть любви...
Есть говно и называть его конфетами.
перевод: Роман Коточигов
" Ожившие "
Четвертое место на Шок-Конкурсе в Нью Йоркe, 2005 г.
“…Умножая, умножу скорбь твою беременности твоей. В болезни будешь рождать детей своих...”
Бытие, глава третья, стих шестнадцатый.
Джонни был людоедом, ненасытным к человеческой плоти, и так уж случилось, что ему выпало работать в абортарии.
Каждую ночь он прогрызал себе путь сквозь оболочку красных пакетов с медицинским мусором, питаясь их содержимым и обгладывая мясо с искорёженных внутриутробных зародышей.
Кровавый гамбургер высасывался из пакетов при помощи вакуума, что так же использовалось для извлечения нежелательных паразитов из их матерей. Их крошечные бесформенные тела были похожи на куски теста, смешанного с клюквой, или же на взбитые в миксере вишни, или прокрученный в мясорубке арбуз. Он пожирал их горстями, чавкая и причмокивая в жажде всосать в себя всю нерождённую плоть до самой последней капли, стекавшей по его бороде кровавыми слюнями, словно жирный ребёнок на состязании по поеданию пирогов.
Время от времени он делал подпольные aбороты местным героиновым шлюхам, используя для этого крючок из проволоки и пару щипцов, чтобы извлечь зародышей по частям из пораженных болезнями влагалищ их матерей, на сроках восемь и девять месяцев беременности в период, когда их животы уже были чересчур большие даже для извращенцев, что любили трахать беременных потаскух. Зародыши выходили по кускам, словно красные зефиринки, тающие в пламени костра. Иногда он даже не мог утерпеть, пока их матери хотя бы отвернутся и закидывал кусочки себе в рот. Была бы его воля, он бы высасывал плодовые остатки прямо из их сифилитических дырок и съедал их прямо на их же глазах. Это было просто неземное удовольствие.
