Но его нестерпимо влекла в златоглавый Киев и присланная каким-то самозванцем Барановским весть о том, что: «Украинская национальная рада[14] в городе Киеве избрала вас, многоуважаемый пан, в свой состав». Ко всему капризы и каверзы Елены Телеги, делившей с ним и редакционный кабинет и домашнее помещение. Какой-то остряк сообщил ей, что будто бы в Киеве остались какие-то литераторы, которые хотят не кого-то иного, а именно ее, Елену Телегу, воспевающую «жизнь бездомных бродяг», видеть не больше и не меньше, как… главой «союза» украинских писателей. И вот, вспоминает Самчук, эта Телега бегала, суетилась, готовилась к высокой должности, «как невеста к венцу, столько шилось, перешивалось, примерялось, и все для Киева». Однако сама себе она казалась нереспектабельной, даже рыхлой, расплывшейся. Но при чем здесь Самчук? В воспоминаниях он ехидно упоминает письмо, выкраденное тогда у Телеги и адресованное какому-то поклоннику во Львов. Модница и дуреха, она жаловалась, что ей «стали юбки тесны». И тут же хвастала: «Едим чудесные борщи, много масла, яиц, сметаны, молока» (оказывается, не соврал Геббельс, обещая табунам опустошителей: «Это война за зерно, за хлеб, за богатый обеденный стол, за щедрые завтраки и ужины…»).
Как бы там ни было, Телегу, отправилась в Киев, даже не дождалась, пока Самчук согласует свой отъезд с гестапо. Вскоре в сопровождении недотоптанного петлюровца Степана Скрыпника волынский поклонник фюрера трогается туда же. И заключительные строки его воспоминаний переполнены благодарности к гитлеровцам, которые неисчислимыми ордами тянулись на Восток. «И все это для того, — захлебывается до последней точки Самчук, — чтобы я мог победоносно въехать на белом коне в древний град моих предков».
Не знаем, будет ли продолжать Самчук свои мемуары, эту подлинную исповедь нацистского людомора. Нам и без того известно из его же давнишней писанины, сколько кривды принес он Украине тогда и чем занят теперь, в изгнании, под крылышком канадских Добродеев. Мы возмущены и удивлены тем, что руководители Канады, нашей давнишней союзницы в борьбе с гитлеризмом, дали приют на своей земле закоренелому трубадуру нацизма, который лишь случайно ускользнул от виселицы. Присмотритесь, господа, к этому «гражданину» Канады. Так же, как некогда гестаповцы морили газом людей в душегубках, он и сейчас морит своей писаниной людские головы. Это он оскорбляет нашу общую победу над дикостью и варварством средневековья — гитлеризмом. Даже вам, хозяевам своих порядков, этот нахал шлет упреки, что вы… плохо защищаете его от правдивых свидетельств тех, кому известны его похождения на службе у Эриха Коха. Совсем недавно он писал, кивая на Оттаву, что в Соединенных Штатах на страже «чести и достоинства» таких, как он, стоят «президент, сенат, седьмой флот…».
