Мирон тоже не видел ничего страшного в том, что его посылают с ответственной миссией к отпрыску британских дипломатов.
– Не извольте беспокоиться, барышня, все сделаю в чистом виде, – кашлянув, заверил он ее.
– Да, Мирон, за Пушка не торгуйся, какую цену за него назначат, на ту и соглашайся. И не забудь забрать долговые расписки после того как отдашь деньги, – напомнила ему Лика.
– Не забуду, – бодро ответил денщик и вышел из гостиной.
В коридоре он натолкнулся на Якова Степановича, который уже давно крутился около двери, пытаясь подслушать разговор Лики и слуги. С тех пор, как Кудрявцев узнал о крупном выигрыше дочери, он потерял покой и мечтал прибрать к своим рукам хотя бы часть ее рублей.
– Мирон, тебе Лика что-то дала из денег? – спросил Яков Степанович, жадно смотря на денщика. Ему страсть как охота была выпить, но домочадцы давно изучили повадки хозяина дома и знали, как ему противостоять.
– Никак нет, Яков Степанович. Гликерия Яковлевна распорядилась взять еще несколько бревен на пароходе «Ермак», – не моргнув глазом, соврал барину денщик.
– Э-эх! – разочарованно выдохнул Кудрявцев и, досадливо махнув рукой на Мирона, понесся в гостиную, не в силах больше переносить пытку неизвестностью.
Лика при виде отца инстинктивно прикрыла стопку денежных купюр рукой.
– Вы что-то хотели, батюшка? – настороженно спросила она.
– Вот что, Лика, – переминаясь с ноги на ногу, сказал Кудрявцев. – Мы давно мамку не поминали. Дай несколько рублей, надо поминальный обед устроить.
– Ни копейки не дам! – отрезала девушка. – Не для того я с мужчинами за эти деньги на гонках боролась, чтобы вашему пьянству окаянному потакать. Вы, папенька, лучше о своей душе подумайте. А мама, я верю, давно находится в раю, слишком много она с вами в земной жизни намучилась.
– Да не пьянство это, а святое дело матушку твою помянуть, – защищаясь от нападок дочери, сказал Яков Степанович.
– Хотите почтить память матушки, молитесь за нее как я каждый день, – разошлась Лика.
– И послал же мне бог в наказание дочь-скрягу! – возопил окончательно обманувшийся в своих надеждах Кудрявцев и выбежал из комнаты. Сильно давить на дочь он опасался. С тех пор, как чета Белогорцевых обосновалась в Ново-Мариинске Лика имела в их лице самую действенную защиту. Слово инженера Белогорцева имело немалый вес в поселении и могло повлечь для Якова Степановича самые прискорбные последствия.
Лика после ухода отца бессильно опустилась на свой стул. В последнем высказывании ее отец был прав – она действительно стала настоящей скрягой после того, как с денежным призом для нее появилась возможность выбиться из беспросветной нужды. Лика даже с Варвары начала строго спрашивать за каждую покупку, хотя знала, что верная кухарка лишнего не потратит. Все, до последней полушки должно идти на открытие дела, которое она задумала.
