- Белфайр, нужно что-то делать… Мы не знаем, когда завершится этот странный ритуал творца. Одна надежда на спящее пламя. У нас весь день впереди, давай вместе поищем.
Что-то недосказанное осталось между нами. Какая-то неловкость… Мы ведь раньше без стеснения проявляли внимание друг к другу, пусть и объясняли это сами себе лишь благодарностью и дружбой. То, что не случилось, витало в воздухе… Поцелуй или что-то большее… Разговор был не закончен.
Я не спала всю ночь, но никакой усталости не чувствовала. Наоборот, меня переполняла энергия и странное… возбуждение. Взволнованная близостью оборотня, его словами, ночным страшным происшествием, я не могла даже думать об отдыхе. А еще меня не покидало предчувствие скорой развязки… Ужасной развязки…
Наскоро приведя себя в порядок в ванной и переодевшись, вернулась к Белфайру. Он сидел за письменным столом отца и о чем-то размышлял, обхватив голову руками. Перед ним лежала раскрытая библия творцов.
- Думаю, все начнется, когда найдется подходящая кандидатура на голема. Наверное, тогда обряд будет завершен, - сказал он.
- И творец получит армию? Это же невозможно…
- Как и загадочное пламя…
- Значит, с чем-то невозможным будем бороться другим невозможным, - уверенно сказала я. – Ты еще спасешь этот город, Белфайр.
И я принялась искать… Искать, даже не подозревая, что именно ищу… Просматривала старые бумаги в огромном дубовом шкафу, искала хоть малейшую подсказку. И тут мне попалась папка с документами, видно, что новая. Наверное, это уже бумаги Белфайра. Я не стала в нее заглядывать, просто хотела переложить на другую полку, и вдруг из нее выпала фотография. Присмотревшись, я узнала тот самый снимок, который потеряла в тот день, когда собиралась уезжать из Спринроуза.
- Значит, это ты взял! – воскликнула я.
Белфайр непонимающе взглянул на меня, а потом вздохнул и подошел ближе.
- Прости, - тихо сказал он. – Я думал, что больше не увижу тебя, и хотел оставить на память. А когда все случилось… признаваться уже было неловко.
Дрожащими руками я положила фотографию обратно в папку и убрала ее на место. Белфайр не уходил, продолжая сверлить меня взглядом.
- Мне кажется, я начал жить по-настоящему только тогда, когда очнулся в госпитале и увидел тебя. И мне даже представить страшно, что ты однажды уедешь…
Он подошел совсем близко, склонившись надо мной, и его руки уперлись в стену по обе стороны от моей головы, словно он опасался, что я могу сбежать прямо сейчас.
