Изабелль быстро подчиняется, подняв ее к своим бедрам и обнажая кремовые ягодицы, разделенные кружевными трусиками.
Боже, она гребаная богиня, фантазия каждого Дома, воплощенная в жизнь. Невинная и упрямая, ее тело кричит о моей руке.
Я прохожу к резной деревянной стойке, где держу свои инструменты. Я чувствую на себе взгляд Изабелль, наполненный любопытством.
Я поглаживаю ручки инструментов.
— Что мы должны использовать сегодня? — размышляю я вслух, зная, что ожидание только усилит ее возбуждение. — Флоггер? Стек? Кнут?
Я слышу, как она задыхается от шока. Я скрываю свою улыбку. Я бы никогда не начал с экстремальных инструментов, но нужно немного страха, чтобы научить ее некоторому уважению.
— Нет. — Я кладу игрушки и поворачиваюсь к ней. — Мне не нужна дополнительная помощь, чтобы наказать тебя. Я более чем способен заставить тебя умолять только своими руками.
Ее глаза вспыхивают. Она нервно облизывает губы и смотрит прямо на мой член. Черт.
Я так сильно хочу завладеть этим ртом, засунуть в ее мокрый пустой рот свой член.
Скоро.
Я подхожу обратно к скамейке и наклоняюсь над Изабелль, пробегая рукой по шелковистым волосам и опуская на ее спину. Я осторожно кладу руку на ее задницу.
— Поднимись на скамейку, — приказываю я. — И ни при каких обстоятельствах ты не должна отпускать ее.
Она сглатывает, хватаясь за специально разработанные ручки, которые простираются вниз по полу. Ее бедра раскрывают часть розового кружева, покрывающего ее холм. Теперь ее тело приподнято и открыто для меня.
Я шлепаю ее без предупреждения.
Изабелль вскрикивает, толкаясь вперед на скамейку. Прежде чем она смогла оправиться, я снова шлепаю ее серией коротких острых ударов. Она визжит каждый раз, когда моя рука воздействует на гладкую кожу ее задницы, но я стараюсь варьировать там, где шлепаю каждый раз, никогда не ударяя в одно и то же место дважды, и продолжаю.
Два. Три. Четыре.
Я чувствую, как ее тело дрожит от удара, чувствую дрожь в ее конечностях.
— Пожалуйста, — вздыхает она. — Кэм!
Пять. Шесть. Семь.
Она отпускает скамейку и пытается сбежать.
— Нет. Оставайся. — Я держу ее волосы одной рукой, дергая ее на место, позволяя последним ударам опуститься с полной точностью.
Восемь. Девять. Десять.
Я остановился.
Изабелль падает вперед, рыдая на скамейке. Я позволяю ей плакать.
Она плачет не от боли, просто потрясена. Я был осторожен: никогда не применяю больше давления, чем это необходимо. И хотя ее задница покраснела от ударов моей руки, следы скоро исчезнут.
