— Все было совсем не так! Это неправильная история! Этот конец несправедливый!
И она рассказала мальчикам про Эрика и Ариэль — все, как было. Эли и Уолти смотрели на нее сияющими глазами — а она говорила, говорила, говорила! Не замечая тихого, непрерывного шуршания карандаша о бумагу — Уолти что-то рисовал. И только потом, когда она закончила свой рассказ, и слушатели, мечтательно вздохнув, вернулись из мечты в реальность, Эли увидел, что Уолти изрисовал всю ту пачку бумаги, которую он ему дал!
— Ух ты! — восхитился Эли. — И это все лошади?
— Нет… Нет, это… Это… Я тебе нарисую лошадь, дай только еще бумаги! А это… Это я случайно… Я задумался и нарисовал не то, что ты хотел, — смущенно прошептал Уолти, пытаясь прикрыть руками свои рисунки.
Но Эли был настоящий Сноуфилд! Оттолкнув приятеля, он сгреб на колени его творения и принялся их перебирать. Мириэль заглянула ему через плечо… Ох, чего только не было на этих рисунках! Тут были русалочки в венках из ярких цветов. И морской король Тритон с длинной бородой и с трезубцем. И ужасная ведьма — полуженщина-полуосьминог. И танцующий на камешке краб. И хоровод рыб, держащихся за плавники друг друга, как за руки. И лошади, на седлах у которых плясали ушастые мыши. И еще более ушастые слоны, парящие в облаках или кружащиеся в вальсе.
— Знаешь, Уолт, это даже лучше, чем просто лошадь! — серьезно заявил Эли. — Я могу оставить себе что-нибудь из этого?
— Бери все, раз тебе нравится. Я еще нарисую, — солнечно улыбнулся Уолти и добавил смущенно:
— Как ты думаешь, я смогу стать настоящим художником?
— Конечно! Ты уже теперь художник.
— А мне кажется, нет… Мне вовсе не нравится, как у меня все это выходит. Я бы хотел лучше уметь, я бы хотел передать движение… Понимаешь, передать в рисунке — движение! — вдохновенно воскликнул Уолти. — И как-нибудь потом, когда я стану взрослым, когда я стану настоящим художником, я хотел бы нарисовать историю русалочки! Настоящую историю Эрика и Ариэль! Она гораздо лучше, чем та, которая у Андерсена, потому что хорошо кончается, а я так люблю, чтобы истории хорошо кончались!
— Я тоже люблю, чтобы истории хорошо кончались, — признался Эли. — Но только я не очень понимаю, как это — нарисовать историю? Историю можно рассказать…
— Мне кажется, можно и нарисовать. Я пока не знаю, как. Но, когда я вырасту…
Уолти запнулся и поднял на Мириэль расширившиеся, лихорадочно блестящие глаза:
— Я так рад, что приехал в этот город. Так рад, что познакомился с Эли… И с вами, леди. Вы мне рассказали такую чудесную историю! Спасибо вам… Но теперь я пойду, Эли, а то я как-то странно себя чувствую… И еще меня папа ждет в гостинице. Я завтра еще приду, если можно… И нарисую тебе лошадь.
