Так во многих летописях заканчивается злосчастная история о Жосфе, и так её рассказывали в Зулан-Теке, пока Ночь со своей свитой теней, сопровождаемые Страхом, не пришли пировать во дворцы и храмы. Тогда те могильщики, что переносили кости Жосфа, вернулись к охраняемому гиппогрифами входу в катакомбы, чтобы завершить кое-какие дела, и обнаружили, что всё тут не так, как раньше. Лица гиппогрифов казались изменёнными и подозрительно самодовольными, и виноградные лозы ужасно плохо себя вели, преднамеренно спутывая обезумевших крыс, когда те в страхе бежали из катакомб, и душили их таким образом, который не понравился могильщикам. Но ещё хуже этого звучало завывание в глубинах катакомб, оно и напугало крыс. Один человек позже утверждал, что кто-то тревожно стонал о чём-то злобном, что должно было быть мёртвым, но проникло в глубины его разума, меняя вещи для собственных целей и хихикало внутри его головы. И, конечно, все могильщики слышали тот душераздирающий крик в темноте, а потом увидели странное маленькое существо с большими ушами, которое пробралось по тёмной лестнице и прочертило перед ними ужасный знак, прежде чем развернуть свои странные крылья и вспорхнуть в сторону Зулан-Тека под сиянием загадочных звёзд, чтобы поторговаться с Ночью.
Когда могильщики, наконец, безрадостным шёпотом посовещались и спустились в ту крошечную комнату, где они оставили скелет тауматурга Жосфа, они обнаружили, что он потревожен, череп раскололся, как кожура граната, а мозг колдуна совсем исчез. Позже это сочли работой крыс. Ещё одну вещь, которую нашли могильщики, было не так-то просто объяснить: сморщенная желтоватая оболочка, подобная коже, сброшенной змеёй или куколке некоторых редких видов моли. Было непросто в этой оболочке опознать кожу Снурда, так как она была вывернута наизнанку. Могильщики не стали долго размышлять над этой загадкой.
ГЛАВА VI
ТРИ ЗАКЛИНАНИЯ
Старость бывшего подмастерья Лира уже превосходила его Мудрость, и чудесные воспоминания, которые у него когда-то были, давно отняло Время. Но он до сих пор помнит яркий песок, который струился к лазурному Серенианскому Морю под длинными причалами из тика: там сидели рыбаки в тюрбанах, чинили свои сети и смотрели, как день превращается в закат на западе, и следом приходят первые бледные звёзды. Когда Лир был маленьким мальчиком, он часто приходил на этот берег, чтобы поиграть на белом песке и послушать причудливую речь мореплавателей. Лир трудился подмастерьем у того самого Длареба, который продавал ковры в Лхоске. У мальчика имелись более насущные обязанности, чем наблюдение за кораблями, уходящими в сказочные порты, туда, где море соединяется с небом. Длареб имел обыкновение бить подмастерье своей узловатой палкой за любые проступки, но Лир был всего лишь маленьким мальчиком и любил паруса цвета роз.
