— Валентина Леонидовна! Я вас умоляю!
— «Скорую»? — догадалась уборщица. — Сейчас вызову!
— Нет! Умоляю: никому ни слова! Умоляю: никому!
Вот что видела Валентина Леонидовна в тот день…
— Не знаю, к кому ее Алинка ревновала, — рассказывала она Крюкову. — Пацаны-то у них в классе все симпатичные. Да ведь все равно дети! Не могла Настя… Не верю. Алинка чего-то придумала.
— И после этого у директора начался конфликт с Истоминой? — уточнил капитан.
— Ага. Наутро прямо вызвал и так кричал, так кричал…
— И в гардеробе слышно было?
— Зачем? Я при этом была.
— Ах, вот что! Так это вы директору рассказали?
— А кто ж? Сам говоришь: если чего знаешь, то в себе удержать тяжело, рассказать охота. А тут сам бог велел.
Помолчала и добавила — пожаловалась:
— Настя со мной после того не разговаривала. Так и умерла в обиде…
И она заплакала.
…Барковский чистил зубы, когда в ванную заглянула Шорина и сообщила:
— Миш, там мужик какой-то к тебе пришел. Мне пора за своими бежать, а он стоит под дверью и не уходит.
— Что за мужик?
— Не знаю. Злой как черт. Может, полицию вызвать? Или… отцу позвонить?
— С ума сошла? — сказал Барковский. — Ты еще в Кремль позвони. Я сейчас.
Он дочистил зубы и пошел открывать. В квартиру буквально ворвался Сотников. И сразу же схватил Барковского за горло, прижал к стене.
— Твоя работа?! — прорычал он.
— Ты чего? Пусти! — отбивался Барковский.
Тут в коридор выскочила Шорина, вооруженная бейсбольной битой. Замахнулась ею на Сотникова, закричала:
— Руки убрал! Убрал, я сказала!
В ее голосе была такая ненависть, что Сотников подчинился: отпихнул Михаила, с удивлением посмотрел на Иру.
— Ну, ты совсем охренел, — сказал. — Она же ребенок…
— А я кто? Тоже ребенок, — произнес Барковский с непонятной интонацией. — Душишь маленького мальчика, дурак большой.
Сотников скривился, сказал:
— Надо поговорить. Наедине. Сейчас!
— Пошли на кухню, если ты успокоился.
— Я спокоен. Я абсолютно спокоен!
Они направились на кухню. Проходя мимо Шориной, Сотников остановился, спросил:
— Папа знает?
Ирина была удивлена: откуда этот чужой человек знает про ее отца? Ответила:
— Не ваше дело.
После чего вопросительно взглянула на Барковского. Взгляд означал: все нормально? Не нужна ли помощь? Он ответил:
— Все нормально. Это мой… друг. Иди за малышами.
— Ты уверен?
— Иди.
Когда за Ириной закрылась дверь, Барковский прошел на кухню, где Сотников жадно пил воду прямо из-под крана. Спросил:
— И в чем дело?
— Меня обокрали, — объяснил Сотников. — Вынесли из офиса сорок тысяч евро. Прямо из сейфа. Ничего не взломали, просто ввели код.
