— Ты сказала, чтобы я занимался этим в свое личное время, — объяснил Крюков. — И я взял отпуск.
— Отпуск закончен, — заявила госпожа советник. — Я тебя отзываю.
— Черта с два! Ты мне не начальник.
— А кто я тебе?
— Любимая женщина.
Липатова помолчала. Потом уже другим, совсем не суровым голосом сказала:
— Если ты… если ты меня любишь, то прекрати. Пожалуйста, прекрати это.
— Где связь?
— Просто… если ты не бросишь это дело… я уже не смогу тебя защитить.
Лицо Крюкова стало серьезным.
— Даже так…
Однако он продолжил одеваться. И спросил госпожу советника как ни в чем не бывало:
— Сделаешь омлет?
…Марат Галимов сидел на кровати у себя в комнате. В руках он сжимал шапку-маску, которую совсем недавно снял. Он сидел и смотрел на банковские пачки евро, лежащие перед ним на кровати. Смотрел и улыбался…
Крюков не обманул Липатова: он действительно пошел в школу. На школьном крыльце он застал вахтера Филиппыча и уборщицу Валентину Леонидовну.
— Доброе утро! — приветствовал их капитан. — Как здоровье?
— Неплохо, — ответил вахтер. — А вы чего в такую рань?
— Кто рано встает, тому и третий лишний. Валентина Леонидовна, мне бы с вами парой слов перекинуться.
— Ну, перекинься, только ключи верни, — ответила уборщица. — Мне жильцов заселять надо.
Вахтер отправился мести школьный двор. А Крюков, оставшись наедине с уборщицей, сказал:
— Ключи я вам принес, только вы мне сначала на пару вопросов ответьте.
— А если не отвечу? Ключи не отдашь?
— Отдам, конечно, — заверил Крюков. — Я человек не вредный. Да и вы тоже. Улыбаетесь, как моя мама.
— Когда это я при тебе улыбалась? — удивилась уборщица.
— Да вот сейчас, — сказал капитан, и сам широко улыбнулся.
Валентина Леонидовна тоже не выдержала, засмеялась. Покачала головой:
— Ну, психолог! Ладно, задавай свои вопросы.
Крюков не стал медлить и тут же попросил:
— Расскажите, из-за чего ваш покойный директор Настю Истомину не любил. Вы ведь в курсе?
— С чего ты это взял?
— Я умный, — похвастался капитан.
— Допустим. А с чего ты взял, что я тебе рассказывать про это буду?
— Да потому что трудно в себе держать, когда что-то знаешь, а поделиться не с кем.
Валентина Леонидовна покрутила головой, но устоять перед искушением и правда не смогла.
— Сначала-то он ее любил, Настю, прямо души не чаял, — начала она свое повествование. — Настя то, Настя сё… На «Учителя года» ее выдвинул, премии выписывал. А как у них с Алинкой — царствие небесное обеим! — до драки дошло, тут и понеслось. Ведь дочка!
