– Ваша мать упала с лестницы.
Она отхлебнула кофе и посмотрела на Майка поверх чашки.
– Он убил ее.
– Думаете, он столкнул ее с лестницы? Вряд ли это надежный способ убийства. Человек может выжить после такого падения.
– Он столкнул маму, а потом закончил дело, придушив ее подушкой. – Ее глаза увлажнились, и она промокнула их салфеткой.
– И вы видели, как это произошло?
– Я видела подушку. – Она смахнула слезу со щеки.
– Она лежала рядом с телом матери? Что об этом сказала полиция?
– Нет-нет. – Она сделала глубокий вдох. – Там не было никакой подушки. Я заметила мамину подушку позже, у нее на кровати, со следами ее губной помады.
– И о чем это говорит? – Майк поднял голову, его ноздри раздувались.
– Моя мама была дотошна во всем, что касалось ее красоты. – Майк заерзал в кресле. – Подождите, послушайте. Она никогда, то есть вообще никогда не легла бы спать, не смыв косметику. Она удаляла ее и увлажняла кожу. Каждый вечер эта процедура занимала у нее примерно полчаса. Поэтому помада никак не могла оказаться на подушке.
– Разрешите, я спрошу прямо. Ваша мать погибает, упав с лестницы, вы находите на ее подушке следы помады и сразу же решаете, что ее убил ваш отчим?
– Дело не только в подушке. – Она оглянулась и, прикрыв рот рукой, сказала: – Был еще телефонный звонок.
– Вы меня запутали. – Он нахмурился. – Какой звонок?
– За несколько дней до того, так сказать, несчастного случая с мамой, какая-то женщина позвонила мне и предупредила насчет Спенсера Коррела. Она сказала, что он опасен, что он уже убивал и будет убивать вновь, чтобы получить желаемое.
– Кто эта женщина?
– Она не назвалась.
– И вы сказали об этом полицейским?
– Тогда? – Ее глаза округлились. – Я думала, это телефонное хулиганство. Но когда мама погибла, я все рассказала.
– Они не обратили на это внимания?
– Нет, причем даже после того, как я показала им подушку.
Майк почесал щетину на подбородке.
– Полицейские сказали Спенсеру Коррелу о ваших подозрениях?
– Нет.
– Та женщина больше не давала о себе знать? После смерти вашей матери?
– Нет.
Он закрыл глаза, но за секунду до этого она увидела мелькнувший в их глубине проблеск жалости.
Она сжала губы. Она не ожидала, что он ей поверит, и не хотела вызывать жалости. Люди, как правило, приберегают свою жалость для сумасшедших и глупцов. Ни то ни другое к ней не относится.
Он раздраженно выдохнул и глотнул кофе.
– Итак, вы верите, что ваш отчим убил вашу мать, но как, черт возьми, это может связывать его с террористами?
