— Идеальные, — согласился он, не отводя от неё взгляда. — Как на рисунке Леонардо Да Винчи.
— Не знаю, о каком вы рисунке, — она закинула руки за голову, поправляя волосы. — Но теперь, когда вы подтвердили, я буду чувствовать себя Мадонной.
— Мадонну многие художники изображали. Ты, Рита, какую имеешь в виду?
— Синьору Чиколине. Такая вроде бы у неё настоящая фамилия. Она итальянка по происхождению. Жила в бедности в родной деревне, пока не перебралась в Америку. Прошла через не одни руки, а сейчас — звезда номер один. Представляете, ей уже за пятьдесят, а она не стесняется прилюдно свои телеса выставлять… Ладно, вставайте и вы; пойдемте искупнемся еще раз. Остудим маленько нашу плоть.
Они барахтались, брызгались, потом опять жарились на песке. Рита подремала, открыла глаза и посмотрела на ясное небо.
— Вот так бы жить да жить и ничегошеньки больше не надо… Понимаете, о чем я, Глеб Константиныч?
— Да, — немедленно откликнулся он. — Ты о ценности жизни. Но она дается каждому бесплатно, поэтому как бы не учитывается. Гораздо выше ставятся другие ценности, которые имеют эквивалент в золоте, в рублях…
— В баксах!
— …а они не к каждому прилипают. Мало кому даётся по трудам их и часто приобретается нечестно — воровством, махинациями. Да хоть бы и так: на морду — чулок, в руки — револьвер, и громовым голосом: «Это ограбление!»
— Сами не пробовали? — засмеялась Рита.
— Нет.
— Тут вы правы, Глеб. Одни прозябают в дворцах, а другие кайфуют в бараках.
— Да. И только смерть уравнивает всех. Благодаря ей напоминается, что жизнь — единственная ценность.
— Вы думаете, что смерть нужна именно для этого? — Рита удивленно посмотрела на него. — Да вы мне настроение испортили своими рассуждениями! И лично я не думаю, что смерть — окончательный итог нашей жизни. Мы еще поживем и после смерти. И жили до рождения. Вот я всеми фибрами ощущаю, что в прежней жизни обитала в водной стихии. Мама меня часто попрекает: то почему, доча, из ванной подолгу не вылезаешь?
— Наверно, в прежней жизни ты была русалкой? — пошутил он.
— Фи! С зеленым хвостом!.. Нет, лучше уж быть стремительной, изящной акулой… Ну, вы поняли, да? Мне по душе идея вечного кайфа, Глеб Константиныч.
Солнце, описав в небе гигантскую дугу, пряталось в дальней лесопосадке. Решили возвращаться домой. Когда отчалили от острова, метрах в тридцати от них, на полкорпуса выпрыгнув из воды, промчался ярко-оранжевый катер. Впереди, за рулем, сидел плотного сложения сосредоточенный мужчина, а на заднем сиденье полулежала, разнежившись, худощавая девушка в темных очках, с развевающимися по ветру светлыми волосами.
