Человек расслабился, но его низкий голос был злобен:
— Какого черта ты здесь делаешь?
Она остановилась, очень молоденькая и хорошенькая, на краю пятна света и уставилась на ящики:
— Вот оно!
На ней были бирюзовая блузка и алая юбка, горящие щеки и неровное дыхание делали ее более нормальной и менее циничной.
— Вот оно! Я сказал, что мы это нашли, нет? Ну и какого дьявола ты не делаешь как сказали, а путаешься под ногами, когда никто тебя не звал?
Пока он говорил, она медленно шла вперед, не отводя взгляда от того, что лежало у его ног, прикрыв глаза ресницами, на губах снова провокационная мальчишечья улыбка.
— Хотела сама увидеть, что происходит, не сердись… Никто не видел, как я сюда шла.
— Димитриоса по дороге не видела?
Она мотнула головой, пальцем пошевелила разбитую коробку. Грудь ее приподнималась и опадала, как от возбуждения.
Он спросил резко:
— Никаких признаков?
— Нет.
Мужчина со злобой бросил лопату на камни.
— Тогда к какому лешему его занесло? Я шел поверху, это короче, если знаешь дорогу, и если ты его тоже не видела…
— Я тоже шла поверху. Как, по-твоему, я узнала куда идти? Подождала тебя и пошла по пятам.
— Умная, да? Значит, он пошел вниз искать меня. Козел, прыгает, как фасоль на сковородке, и толку от него примерно столько же. А ты… должна была держаться подальше, пока я за тобой не пришел. Сказано, что нечего тут делать…
Она засмеялась.
— А может, я тебе не доверяю, Ангелос. Может, ты бы за мной не пришел.
Он тоже засмеялся:
— Может быть.
— Ну и я хотела увидеть это, а не болтаться без дела целый день. Этот проклятый джип все равно, как динамит.
— Почему? В нем пусто и чисто.
— Да, но…
— Поставила его, где я сказал?
— Да, конечно. А почему ты решил сделать это днем? Ты чокнутый?
— Знаю, что делаю. Луны почти не видно, ночные дороги этой страны, да еще на муле — убийство, а освещать окрестности я не собираюсь. Да и никого здесь нет, без хлопот все довезем, если ты сделала все как надо, а мой хладнокровный кузен появится вовремя, чтобы помочь.
Дыхание ее уже успокоилось, вернулось обычное состояние духа. Она выпрямилась и бросила на него один из своих коронных взглядов:
— А я тоже могу помочь… Ты теперь меня не прогонишь? Ты не думаешь, мой Ангелос, что мог бы и притвориться, что рад меня видеть?
Она подошла близко к нему, он притянул ее к себе и поцеловал одновременно небрежно и похотливо. Она прижалась к нему тонким телом, руки перебирали тугие кудри на его затылке.
