Ну — ребенок, право слово.
— Сегодня — седьмое ноября, праздник. В Москве парад на Красной площади, — сказал Михаил.
— Правда? — не поверила девушка. — А откуда знаешь?
— По рации слышал, в подбитом немецком танке, — соврал Михаил.
— Не врешь? — сиплым голосом вдруг сказал пришедший в себя раненый.
— Как можно? Честное слово!
— Пить! — прошептал раненый.
— Нельзя тебе, миленький, — наклонилась к нему медсестра.
— Выбираться нам отсюда надо, — решил Михаил.
— Надо, сама знаю, — грустным эхом отозвалась девушка. — Только не утяну я его одна. — На глазах ее выступили слезы.
— В деревню надо — может, подвода у них есть?
— Я схожу, — вызвалась девушка.
— Поосторожнее только там. Если заметишь хоть что-то подозрительное — бегом назад.
Михаил проводил девушку до опушки и залег там, глядя, как постепенно удаляется ее хрупкая фигурка. Идти ей мешали большие — не по ноге — сапоги, так и норовившие соскочить.
Фигура девушки исчезла среди изб, а через какое-то время из-за домов выехала подвода, на которой сидели двое. Когда она приблизилась, Михаил различил медсестру и деда в фуфайке и с окладистой бородой.
Подвода въехала на тропу. Михаил встал перед лошадью. Испуганный возница повернулся к девушке:
— Ты же говорила — раненый, а он здоровее меня будет!
— Дальше раненый. Езжайте, прошу вас, — взмолилась девушка, — плохо ему.
Дед дернул вожжи, прикрикнул:
— Н-но, пошла, родимая!
У пушки остановился, спрыгнул с подводы и подошел к раненому. Тот снова впал в забытье.
Дед откинул шинель, вгляделся:
— Да-а, не жилец он. Я таких еще в Первую мировую навидался. Должно — к вечеру отойдет.
— Да что вы такое говорите, деда! — со слезами в голосе воскликнула девушка.
— А то! Ладно, давайте грузить.
Втроем, взявшись за подстеленную шинель, они подняли раненого и погрузили его на подводу. Дед принялся ее разворачивать.
— Ой, а пушка как же? — вдруг всполошилась девушка.
— Сказилась, что ли? — осек ее дед. — У меня не битюг-першерон. Да и зачем в деревне пушка? Коли немцы придут, постреляют из-за нее. Ты лучше на подводу садись: сапоги-то у тебя — того.
Чего «того», он не уточнил, но и так ясно было.
Они добрались до деревни, занесли раненого в избу и уложили на широкую лавку.
— Матрена, дай чистое исподнее. А ты, медичка, сыми с него все казенное. Выкинуть надо либо притопить где.
— Зачем?
— Делай, что сказано.
Девушка обиженно засопела, однако одежду с раненого сняла.
— Документы его себе забери — отдашь кому следует. Уходить вам надо. Немцы придут — несдобровать вам. Матрена, дай ей туфли какие-нито, размером поменьше.
