Она выздоравливала медленно. Было тяжело с младенцем, но тогда еще она была молодой и сильной, и с Божьей помощью ей становилось лучше. Ее правая рука так и не стала такой же проворной, как ранее. Все еще медленнее своей левой соседки, все еще не сжимает кисть в плотный кулак. Она не может шить иглой правыми указательным и большим пальцами и потому выучила себя шитью левой рукой. Но она никогда не жалела о сделанном, глядя на то, каким высоким, умным и сильным он рос. Когда он стал взрослым мужчиной двадцати лет, она начала благодарить свою правую руку за спасение его жизни. Ее руку и Божье провидение.
Да только весь этот прошедший год она думает: для чего? В чем смысл всех этих тысяч и тысяч поступков любви и труда, чтобы взрастить ребенка? В чем смысл всего этого, зная, что произошло, и что он не оставил после себя внука или внучку, чтобы утешить ее?
Тот юноша, Гидон, работает тяжело — по крайней мере, ничего не скажешь против этого. Ее взрослые сыновья помогут ей, если она заболеет, но теперь у них есть свои семьи, а Иов, младшенький, слишком мал для того, чтобы смог что-нибудь поднять и отнести. Он пасет овец, но мыслями он с трудом продолжает следить за ними. Гидон может лишь думать о чем-то одном, и эта его особенность и пугает и удивляет ее с первого дня их встречи. Он очистил поле, которое оставалось неухоженным после того времени, когда ее муж Иосеф был с ними. Они смогут высадить там через месяц пшеницу или ячмень.
Он не задавал ей больше никаких вопросов. Она не вспоминала словами Иехошуа. Когда она говорит о своих сыновьях, она уточняет «мой сын Иермеяху, второй» или «мой сын Иехуда, четвертый». Чтобы он знал и не подумал, что она хочет его вопросов. Он спрашивает ее иногда о Торе. Она поучила его немного. Трудно удержаться, когда он так явно тоскует по учению.
Он видит, как она, однажды, дает еду одному из нищих, проходящих даже по такому захолустному городку. Это — слепая женщина, стучащая палкой и с кучей игрушечных куколок, выстроганных из дерева, в ее заплечном мешке. Мириам украдкой кладет несколько яблок в мешок женщины прежде, чем та уходит с другими такими же путниками.
Когда та уходит, Гидон спрашивает: «Мой учитель сказал, что бедность всегда будет с нами».
Ей трудно удержать себя.
«Если он не был глупцом, он хотел сказать, что каждый из нас может найти человека, у кого меньше всего, чем у нас. Ты разве не знаешь, что каждый еврей обязан давать что-то милосердию? Даже нищие должны».
