– Юлька у меня принципиальная и вдумчивая. Сказала, что её приход будет неэтичным, и она не желает мешать горю близких покойного. – Бутербродов усмехнулся.
– Глупости, – обронила Ириша и заспешила прочь, с подругой под ручку. – Мальчишки, догоняйте нас.
Прокурор прислонил полупустую бутылку к памятнику. Мужчины молча кивнули, закурили ещё по одной и потихонечку двинулись вслед за женщинами.
– Кот не нашёлся? – вдруг спросил Халюкин.
– Нет. А нового не хочу заводить.
Прошли десяток метров молча, а потом доктор почему-то обернулся. Замер. Толкнул очкарика.
– Смотри.
Когда одни стены растут, другие неизбежно рушатся. Такова диалектика выживания. Проще говоря, в каждой истории есть герой, которому надо умереть, без этого драматургия потеряет смысл. Также кого-то обязательно надо влюбить и женить, а иногда и посадить…
– И сколько дали этому Терпилову? – вопрошала Алиса.
– Двадцать лет, – ответила Ириша. – Неуплата налогов, смерть пациентки в клинике. Её мать как раз злодея и судила, так что накрутила по полной.
– А твоя сестра, Рита, она как?
– Ритка развелась ещё во время следствия. Продаёт квартиру в Питере, хочет переехать сюда, ко мне в усадьбу. Я и рада, одной очень тоскливо…
Жизнь – абсурдная штука, и потому веселая. Пока девочки шли к машинке, двое верных друзей разглядывали оборванца, возникшего у могилки Барина. Бомж жадно пил оставленный шнапс. Драный пиджак, сизый нос…
– Буль-Буль-Буль, – половина бутылки «улетела» в горло за несколько секунд. Мужичок занюхал рукавом, громко то ли рыгнул, то ли пукнул, и подошёл к друзьям.
– Дайте закурить, ребята, – вымолвил он хриплым голосом.
Бутербродов не среагировал, опустив задумчивый взор под ноги. Пачку сигарет протянул Халюкин.
– Я возьму пару штук, – утвердительным тоном произнес оборванец и высыпал себе в руку полпаки. Опустил сигареты в карман штанов и сказал просто:
– Плохо кончил Барин.
Он сдвинул кепку на затылок и двинулся в глубину кладбища.
Андрей Васильевич взглянул на его расхлябанную, но абсолютно твёрдую, трезвую походку, и грустно сказал:
– Очкарик, я знаю алкаша. Это тот крендель, что продал мне гусака. По-моему, у нас начинаются проблемы. Буду очень рад, если ты убедишь меня в обратном.
Прокурор отбросил пустую табачную коробку, отряхнул чистые руки.
– Думаю, нас уже не коснётся. Ведь два раза подряд не умирают.
– Быть может… – без интонации протянул доктор.
