– Это Маска, мой друг, – сказал Кларк.
– А что это за существо? – спросил Роман. – Что за обезьяна? Какой-то неясный… эээ…
– Это павиан. Я согласен с тобой, у него необычный взгляд. В нем нет страха, злобы, радости, желания, кажется, что в нем вообще ничего нет. Но в нем есть все. Я сам не знаю, как взялся за эту маску. Проснулся ночью, – Кларк потер рукой лоб. – Какой-то сон… Но какой?.. Остались какие-то смутные обрывки. Единственное, что помню, это желание сделать маску, которое возникло, как будто еще до того, как я проснулся. И знаешь, я даже не думал из чего ее делать, руки сами все знали.
На Романа пустыми глазницами смотрело существо с сильно выдающимися вперед скулами, оканчивающимися свиным пятачком. Маска была покрыта иссиня-серой шерстью, придававшей ей дикий, неестественно одушевленный вид.
– Я эту маску ни разу не надевал, все никак не могу собраться.
– Слушай, Кларк, – попросил Роман. – Дай ее мне, я попробую и верну.
Кларк не думал над ответом.
– Бери. Эта маска… не знаю, для чего я ее сделал…
Маска сначала закрыла свет, но, надев ее до конца, Роман увидел кристаллы своей комнаты, решетки изменяющегося пространства. В аквариуме плавали те же лабиринтовые рыбки, на подоконнике стояли те же мексиканские кактусы, но… мир менялся внутри юноши. Расплываясь, возникли отголоски чего-то давно минувшего, неизвестные образы, внезапно ожив, вытесняли человеческое лицо. Ароматное сентябрьское солнце, желтыми лучами проникающее через полупрозрачные тюлевые занавеси сквозь границы странного, отталкивающего существа, в темное нутро живого организма, вызывали вихрь хаоса в нем; кожа давила на голову, шерсть чесалась, новое сознание покинуло оболочку реального, прошло сквозь бледную дверь квартиры, движение было медленное, как бы подпрыгивающее и зависающее в пустоте; мимо проплыли очертания старух; мелькали деревья, фонарные столбы, аллеи, провода, неразличимый шум города, сухость во рту; темные лабиринты черепной коробки переплелись с городским шумом, миллиарды телефонных звонков создавали горы слов невидимок, по которой взбирался Романов бред… дверь в комнату распахнула мать.
– Роман, что с тобой?!!
Мать подбежала к сыну, с ужасом и брезгливостью содрала с него маску. Юноша был страшно бледен, руки схватили мать, а полузакрытые глаза не узнавали ее, мать ударила сына по лицу. Его веки дернулись, ожила рука, дрогнула сонная артерия. Он схватился рукой за шею, будто задыхаясь. Открылись глаза.
