– Где он может быть, я даже и не знаю!
Забеспокоился дед. А тут еще внезапный вечерний туман подернул пеленой их реку.
– Я на реку, – дед взял весла и пошел к реке. Лодка должна была помочь ему найти внука.
Кричать дед не мог, да это и не получалось на реке. Туманный ветер разрывал слова в клочки, и обрывки фраз застревали в нем.
– Надо включить предупредительные огни и давать гудки. Чтобы не дай бог не наскочить куда.
– Не волнуйтесь капитан, все меры уже приняты.
«Ты ослеп и оглох», – мелькнуло у капитана, и тут же стерлось. Боцманово лицо в тумане почему-то напомнило капитану хоря. Особенно усы. Это рассмешило его.
– Вот капитан, вы и смеетесь. Это лучше.
– Это вы, боцман… ваши усы.
– Ну скажете, капитан, – с ноткой обиды в голосе ответил боцман. Капитану стало все же как-то легче.
Ветер усиливался. Туман стал рассеиваться, предгрозовая темнота окутывала реку, тревожные крики чаек повисали в густеющем летнем воздухе.
– Темнеет, – вглядываясь в реку, сказал капитан. – Не кажется вам, боцман, что кто-то кричит на реке?
Слова деда, что висели в тумане, принесло ветром на судно.
– Капитан, в такую погоду кто выйдет на реку…
– Черт! – капитан опять увидел в боцмане хоря, ему вдруг стало страшно.
– Знаете, боцман, кого вы мне напоминаете в тумане?
– Знаю, хоря. Я за добычей охочусь, – глаз боцмана сверкнул. На большом корабле вдруг погас свет. Боцман что-то кричал матросам про аварию. Капитан вдруг обезумел: серый плащ шагал по реке и тащил за собой лодку. В лодке был старик. Плащ немного не успевал и потому увеличивал шаги.
– Быстрей! – кричал обезумевший капитан. – Быстрей!
Боцман метался по палубе и что-то кричал.
Фонари на палубах зажглись. Капитан увидел лицо старика, глаза в глаза.
Страшный крик прозвучал над рекой. Тумана больше не было. Была смерть.
– Проходи, давно ты у меня не был.
Роман, 18-летний юноша, сняв в прихожей кроссовки, прошел в единственную комнату квартиры своего друга Кларка.
– Рассказывай. Как Прибалтика, как отдыхалось, – спросил тот.
– Хорошо. Рига – чистый город, спокойные, доброжелательные люди, мне повезло с погодой.
– Что ж, я рад за тебя.
– А ты чем занимался в августе?
– О! – Кларк чуть улыбнулся, словно ожидая этого вопроса, и какое-то непреодолимое волнение появилось в нем. – Сейчас покажу.
Он нервно засунул руки в карманы своих старых джинсов и тут же вытащил их.
– Нет, сначала кофе, – сказал он, стремительно развернулся и ушел на кухню. Через несколько минут он вернулся с двумя чашками черного кофе, источающих коричневый, шоколадно-струящийся аромат. Однако Роман не успел сделать ни единого глотка этого черного, змеиного напитка. Кларк, только поставив чашки на газетный столик, тут же потянул Романа в угол комнаты, в сторону рабочего стола Кларка, рядом с которым стояла недавно появившаяся (Роман заметил это) вешалка для шапок и пальто. На вешалке висело что-то объемное, покрытое черное тряпицей, похожей на ту, чем покрывают головы фотографы в фотосалонах. Кларк сдернул тряпицу, и глазам Романа открылась…
