– А согласишься ли ты, что предполагая существование объективного пространства, мы сначала должны были бы представить его себе?
– Что ты имеешь в виду? – спрашивает Уолт.
– Ну, если мы заявляем о возможности существования независимого физического пространства, мы должны сперва вообразить, что это такое, о чём мы думаем, как о существующем.
– Наверное.
– Никаких наверное. Это важно. Заявление о существовании должно быть постижимо, в противном случае это только пустые слова.
– Не понимаю.
– Окей. Позволь проиллюстрировать это примером, – говорю я, делая паузу, чтобы подобрать пример. – Сим я провозглашаю, что где-то существует шапокрафилиат.
Уолта это развеселило.
– Что это? – спрашивает он.
– Вот именно! – восклицаю я. – Не знаю, я только что это придумал. А если я даже не знаю, что означает слово, о чём тогда я могу заявлять, как о существующем? Что мы подразумеваем, когда говорим о существовании чего-либо? Слова должны иметь референта – то, с чем они соотносятся – в противном случае это просто бессмысленные звуки. Чтобы заявить о существовании чего-то, мы должны сначала это представить – если нет, разве наше заявление не пустое? Мы заявляем о существовании референта, а не слова.
– Понимаю, – говорит Уолт.
– Вот почему любое заявление о квадратных кругах обязательно должно быть липовым. Квадратные круги непостижимы, они буквально немыслимы, так что любое заявление об «их» существовании должно быть просто словами без значения.
– Я понял, – говорит Уолт. – Если мы даже не можем себе это представить, тогда по-нашему что вообще существует или не существует?
– Именно, – говорю я.
Несколько секунд мы оба просто наслаждаемся тишиной, затем я снова возвращаюсь к пространству.
– Итак, ещё раз, если мы заявляем, или даже думаем о возможности независимого физического пространства, мы сначала должны представлять его. Другими словами, мы должны сформировать представление в своей голове о том, что, как мы предполагаем, существует.
– Это понятно.
– Итак, образ пространства это своего рода картинка того, что, как мы думаем, существует вне нашего восприятия. Но откуда мы взяли это представление о пространстве?
– Из нашего опыта? – предлагает Уолт.
– Да, конечно! – говорю я. – Но теперь, что если наше представление о пространстве это просто как любое другое наше представление, которое мы можем себе представить – что если пространство это просто элемент нашей собственной субъективности? Что если пространство это как цвет? Что если оно не является чем-то, что воспринимается, но его природой является исключительно
