.
Я даю этому впитаться, прежде чем продолжить.
– И никаким мыслимым способом видение или чувствование не могут существовать независимо от восприятия, ибо видение и чувствование как таковые являются ни чем иным, как восприятием!
– Значит, мы не «слышим» «звук» и не «чувствуем» «ощущение»? – спрашивает Уолт.
– Нет, есть только слышание или чувствование. Мы не ощущаем ощущение – есть только ощущение! Это неделимая единая природа всего восприятия!
– Окей, – говорит Уолт, – я понимаю, что сама вещь не может иметь цвета, и что она не может быть «жёсткой», но мне всё ещё кажется, что она может быть «круглой». Ты не мог бы разъяснить?
– Есть два способа, которыми мы можем постичь круглость, – говорю я, – визуально и тактильно, так?
– Да. Мы можем видеть круглые вещи и мы можем ощупать круглые вещи.
– Итак, можешь ли ты увидеть что-то круглое, независимо от цвета?
– Что ты хочешь сказать?
– Если убрать весь цвет из восприятия, в каком смысле объект будет круглым?
– Хм. Думаю, ни в каком. Фактически, не будет возможности вообще что-либо в нём различить.
– Правильно. Объекты это «объекты» лишь потому, что имеют явные границы, которые в визуальном смысле являются просто цветом. А концепция «круглый» это ни что иное, как определённый цветовой рисунок, который, как я продемонстрировал, есть ни что иное, как видение. «Круглый» не может означать ничего, кроме частного случая видения.
– Я понял.
– Теперь проделай тот же мысленный эксперимент, но с тактильным ощущением. Убери из объекта все тактильные ощущения, которые как я продемонстрировал, есть ни что иное, как чувствование – и не останется больше смысла, в котором мы можем назвать это круглым.
Уолт кивает.
– Полагаю, ты прав, – говорит он.
* * *
Уолт сейчас стоит на пороге следующей двери – ведущей туда, где мы нанесём решающий удар по той концепции, которая удерживает всё это вместе. Теперь, когда он понял, что формы, характеристики и видимость мира являются ни чем иным, как самим восприятием – что есть только чувствование, только видение, только слышание и так далее – у него есть всё, что требуется, чтобы проплыть последнюю милю путешествия, в которое он пустился. Знает ли он где оно заканчивается? Конечно, нет, но стоя перед этой дверью, он непременно должен был заметить табличку над ней, на которой тщательно выгравировано несколько слов:
«Смотри, в том, как мы думаем о реальности, есть ошибка.
Эта ошибка системная общесистемная.
Вещи не такие, как кажется».
