Он просил слуг привозить ему новые и новые фолианты, предпочитая исторические хроники античным и церковным текстам. В них он изыскивал обрывки историй для своего театра, чтобы затем передавать их драматургам, которые писали пьесы для него.
Кадан и сам понемногу начинал писать, но слова и образы никак не складывались в цельную историю у него в голове. Он мог красиво говорить, петь и танцевать, но не мог сложить воедино сказку, которая терзала его, болью отдаваясь в душе.
Множество страниц, исписанных красивым почерком, стопками лежали в его кабинете, но разложить их по порядку Кадан не мог. Иногда это приводило его в такую злость, что он принимался бросать листки в огонь один за другим.
В этой единственной ненаписанной пьесе воедино мешались древние северные боги и британские легенды о рыцарях, норманнские завоеватели и белые плащи крестоносцев, идущих на восток.
Кадан все чаще думал, что никогда уже не поставит эту пьесу — и так же точно знал, что главная роль предназначена в ней для него.
Погрузившись в мысли о творческих муках, он не сразу заметил, как звуки музыки стали стихать, удаляясь. Гуляния переходили в новую фазу, и гости перемещались к пруду, где вскоре должен был громыхнуть салют.
Кадан соскользнул со скамьи, заваленной подушками в шелковых наволочках, и остановился у выхода в сад.
Он сделал это абсолютно бесшумно, и потому наблюдатель, следивший за ним всю ночь, не успел скользнуть в тень.
Кадан опустил взгляд на незнакомца в черном плаще с полумаской на лице, и его прошиб озноб.
Кадан замер в молчании, глядя на него, и незнакомец так же смотрел на Кадана неподвижным взглядом, почему-то не пытаясь исчезнуть.
Незнакомец был настоящим. Его глаза и волосы, выбившиеся из-под шляпы с пером, принадлежали тому миру, следы которого Кадан силился отыскать в строчках старинных сказаний и баллад.
— Кто вы? — с трудом выдавил он, чувствуя, что голос его предает, но не в состоянии с ним совладать.
— Я ваш сон, — глухо, почти шепотом, произнес незнакомец, но в наступившей тишине Кадан отлично расслышал его.
— Нет. Сон — то, что происходит со мной сейчас.
Незнакомец молчал.
Кадан скользнул вперед, подаваясь к нему, намереваясь схватить и удержать, не позволив растаять в темноте. Повинуясь внезапному порыву, он едва не повис у незнакомца на шее, но тот перехватил его запястья и удержал.
Голубые глаза смотрели на Кадана в упор.
— Я когда-то обещал, что дам вам все. Все золото мира и все богатства богов.
