Соmеdiе dе Frаnсе | страница 37



Он не любил людей, раз уж военная служба минула его, предпочитал проводить свое время в одиночестве, на долгие часы уезжая в лес. Даже охотиться он предпочитал один.

Им было нечего делить. Но Луи все равно ненавидел брата — наверное, просто за то, что он был. За то, что у него был отец. И за то, что Рауль был не таким, как он.


Луи неторопливо снарядил лошадей и двинулся в путь, когда над лесом уже занимался рассвет. Он добрался до Парижа через пару недель, но отправляться в особняк де Клермон в старом квартале Марэ не спешил.

Луи снял комнату на постоялом дворе и спустился поужинать в трактир. Только затем он снова оседлал коня и направился туда, где должен был обитать Рауль.

У Луи не было ни малейшего желания делить с ним дом. Его просили проследить — и он собирался сделать именно это, и не более.

Луи отыскал проулок, откуда было видно все, что происходит в доме и саду и стал ждать.

Так Луи провел три дня. Три дня, которые перевернули его жизнь, потому что уже в первый вечер, едва на небе появилась луна, Луи увидел Его.

Он сразу понял, что это и есть тот актер, из-за которого в доме грозил разразиться скандал. И сразу понял, что безумие Рауля имеет причины — за этого мальчика можно было отдать все. Дом, земли, родовую честь.

Он смотрел на обыденную картину — как рыжеволосый юноша, уже переодетый ко сну, высовывается в окно и, потягиваясь, разглядывает восходящую на небе луну — но Луи казалось, что он видит древнее божество, дух пламени, ступивший в их дом, чтобы спалить его дотла.

Он смотрел — и никак не мог насытиться. Каждое движение юноши казалось ему единственно верным, точно попадающим в цель — и каждое причиняло боль. Луи казалось, что он уже знал его. Что именно этот таинственный дух приходил к нему во снах. Что во всех прошлых и будущих жизнях незнакомец был предназначен только для него.

И теперь Луи понимал. Осознание пришло мгновенно, хотя не имело смысла и было лишено логики: именно огненный дух был тем, кого Рауль отнял у него. Именно за эту кражу Луи всю жизнь ненавидел его, хотя и не знал о ней ничего.

Рыжеволосый призрак не мог принадлежать ни Раулю, ни кому-либо еще. Только руки Луи могли касаться его. Только взгляд Луи мог его ласкать. Луи думал, что будь у него такая возможность, он похитил бы это загадочное, неземное существо, запер его и не показывал никому.

Три дня он наблюдал, как юноша, ставший его наваждением, занимается с учителями, играет на скрипке, поет. Голос его еще более, чем вид, сводил Луи с ума.