отдохнуть душой, утомленной семейным разладом.
Кто их знает, что это за женщины (правда, их физиономии изредка мелькают на
разных совещаниях)! Может быть, они без семьи, может быть, они и ловят таких, кто
устал с принципиальными женами?.. Лида чувствовала, что ревнует Ивана, унизительно и
мелко ревнует...
Она уж и не помнит, как закончила тот обед.
Гордость не позволила спросить мужа об этих женщинах и упрекнуть за то, что не
взглянул на нее. А сам Иван ничего не сказал, будто, действительно, не видел жену в
столовой. И это лишь усилило подозрения. С тех пор, когда они бывают близки, ей все
кажется, что не по ней соскучился муж, а только по ее телу, может быть вообще по телу ‐
женщины, и вовсе не обязательно, что этой женщиной оказалась жена.
Лида читала у Маркса, что между людьми коммунистического общества будет
прозрачная ясность отношений. Эти слова были для нее как символ веры: прозрачная
ясность отношений! А если ее нет, если все мутно и неверно, то мельчают и уродуются
чувства, и место любви занимает ревность. Должно быть, ревность‐это и есть
изуродованная замутненностью отношений любовь. Разве она думала когда, что унизится
до таких некрасивых и мелких страданий!..
...Все это случилось месяца полтора назад. А позавчера, когда наконец‐то сдали
статью в набор для сегодняшнего номера, она убедилась, что напрасны были и та ужасная
ночь, и ее принципиальность перед мужем, и унижение ревности. Иван все равно
победил, сам не зная об этом до сегодняшнего утра, пока не прочитал газету.
Ведь позавчера редактор, поморщившись‚ вычеркнул концовку, в которой Лида
критиковала Москалева.
Это называется принципиальностью? ‐ спросила Лида, глядя на синие кресты от
редакторского карандаша. ‐ Сталин в своей статье, невзирая на чины, бьет по всем
перегибщикам.
Лицо редактора осталось неподвижным, он только поднял тяжелые, набрякшие
веки, помолчал и снова опустил их, глядя на перечеркнутые листки.
‐ Когда Сталин прошлой зимой был у нас в Сибири, он поснимал уйму секретарей, председателей и прокуроров за медлительность в карательных мерах. Многих из них
тотчас поарестовывали. Знаете вы об этом?
‐ Слышала мельком, но думала ‐ преувеличивают.
Редактор сказал чуть грустно, с упреком:
‐ Мне довелось в двух районах на Алтае сопровождать Сталина.
Лида чувствовала себя пришибленной... Вот и кончился ее спор с мужем. А так‐то
легко быть победителем, Иван, так не прибавится к тебе уважения...
‐ Но... как это... совместить с его статьей? ‐ спросила Лида. ‐ Не знаю.
