ужаснее другого, и воют; «Душно мне!»
Ни близость мамы, ни свет в комнате не в силах были развеять сладкий ужас перед
этими зримыми призраками. Этот ужас отступал только перед жалостью к Катерине. Ее
пугают мертвецы, колдун‐отец мучит ее беззащитную душу, муж ее пан Данило убит, дитя
зарезано. Такая слабая, такая печальная, Катерина, оплакивая убитого Данилу, вдруг
говорит мужественные слова: «Кто же поведет теперь полки твои?»
Васю заворожила Катерина и осталась в памяти, призрачная и трепетная, такая, как
душа ее, вызванная колдуном в келью черного замка. Когда беснуется колдун, душа
Катерины колышется ‐ от движения воздуха, от ужаса, от беззащитности... Тихо светятся
ее бледно, голубые очи, волосы вьются и падают по плечам ее, будто туман, губы бледно
алеют, будто сквозь бело‐прозрачное утреннее небо льется едва приметный алый свет
зари.
Мама читала дальше о сумасшествии Катерины, о смерти колдуна, о страшной мести
одного брата другому. Но это уже почти не воспринималось. Катерина такой и осталась в
сердце‐с бледно‐голубыми очами и волосами, будто светло‐серый туман. Это была
первая женщина и первая книга, которые запомнились навсегда.
Лида сидела со свежей газетой у окна и читала свою статью о Кожурихе «Из огня да в
полыми». В коротенькой вводке она рассказывала читателям, что статью начинали еще
Корытков и Сенк, что один из них убит кулаками, а другой ранен, что ей пришлось одной
довершать дело товарищей.
Ее раздражала собственная статья, которая два месяца пролежала в редакции и
которую редактор поместил только после того, как появилась работа Сталина
«Головокружение от успехов». Какое теперь ее практическое значение? Кому она уже
поможет? Что в самом деле! Поднять голос против перегибов, когда еще никто публично
не осуждал их, и смириться с тем, что «Советская Сибирь» оробела. Надо было стучаться в
«Правду», в ЦК. А теперь ей достался школярский удел: повторение задов, отклик на
руководящие указания.
Мартовское солнце сквозь лед на окне светило прямо в лицо. Через овальную
проталину виднелось голубое небо. За спиною Иван одевался, позвякивая ременной
пряжкой. _
Он сегодня настороженно раскрыл газету, но прочитал статью и остался вполне
доволен. Ведь в том, первом варианте, написанном два месяца назад, Лида с иронией
писала, что по логике вещей теперь и секретаря окружкома Москалева надо арестовать за
то же, за что он посадил Боброва и Ковязина без санкции прокурора и без суда. Прежде
