беднякам увеличивает, составляет зажиточным фиктивные акты на гибель посевов, заявляет всенародно: «Пока я председатель, у меня твердозаданцев не будет».
В соседней деревне создан колхоз, а в Кожурихе, где находится сельсовет, нету, потому что председатель ведет такую агитацию: идите в коммуну, но только без ничего,
распродавайтесь начисто и режьте скот ‐ государство даст большой кредит всем
колхозам и снабдит тракторами... А люди сомневаются распродаваться.
О письме сообщили в окружком. И вот Лида и Сенк приехали в Кожуриху вместе с
Ковязиным и тут уже познакомились с Корытковым.
Это был неторопливый, вежливый юноша, с румянцем на продубленных морозом
щеках. Когда к нему обращались, он с мальчишески‐неуклюжей грацией слегка
поворачивал голову и как‐то боком от стеснения разговаривал с людьми.
При первой встрече, волнуясь, но все равно не спеша, он рассказывал:
‐ Как под новый год товарищ Сталин объявил о ликвидации кулачества, так Жестев
совсем сбесился. Я его назвал врагом советской власти. А он говорит: « Я ‐ советская
власть в Кожурихе. Разве, говорит, я себе враг?» Покумекали мы с дружками и решили: не
быть у нас колхозу, если округ не поможет. Вот я и написал в газету.
Вчера в Кожурихе переизбрали Жестева, а сегодня новый предсельсовета Бобров, коммунист из соседней деревни‚ с ходу организовывал коммуну.
В избе стало свежо и необжито. Между скамьями, на затоптанном, влажном полу
валялись окурки козьих ножек и поблескивали плевки.
Бобров оглядел кожурихинцев и сказал неприветливо:
‐ И вы айда по домам. Спать идите. Собрание отменяется.
Корытков подошел к односельчанам, сгрудившимся, выхода, кому‐то пожал руку, взял девушку за плечи, одновременно обнимая и подталкивая к дверям. Когда
кожурихинцы вышли, он молча прошел к печке и, присев на корточки, стал подкладывать
в померкший огонь остатки щепы.
Бобров убрал со стола огромные ладони и выпрямился. Лампа искоса освещала в
профиль крупный нос, жесткий подбородок и раннюю седину на виске. Он страдальчески
оглядел оставшихся и усмехнулся:
‐ Видали?
Лида вышла из своего угла и сказала:
‐ Вы, товарищ Бобров, поставили вопрос на голосование совершенно
провокационно.
‐ Это нас? ‐ изумился Бобров. ‐ А ты знаешь‚ товарищ корреспондентша, сколько тут,
‐ он ткнул рукой в скамьи, ‐ провокаторов сидело?
Корытков быстро обернулся от печки:
‐ Не шибко много, Бобров‚‐ сказал он. ‐ Чего людей облыгать? А что ты их запугал, это верно. Из огня да в полымя попали.
