погреться с холоду.
Иногда открывалась дверь ‐ и врывался клубами пар. Казалось, он засвистит, врываясь с такою силой. Но он был безмолвным и только напоминал, что за
бревенчатыми стенами охватывал всю бесконечность пространства тихий каленый мороз.
И тотчас кто‐то робко, боясь помешать оратору, восклицал бойкой сибирской
скороговоркой:
Вбегай скорее! Лето тебе ли, чо ли?
Лида знала какие бурные собрания бывают в деревнях без посторонних, но сейчас не
удивлялась молчаливости собравшихся: ведь с ними говорил уполномоченный «из
округа»
За полгода Лида успела поездить по Сибири и почти не слышала, чтобы Новосибирск
называли по имени. «Город» ‐ куда‐то вдаль и вверх показывали жители отдаленной
Кулунды, и всем было ясно, о чем речь. «Поеду в край», ‐ говорили в Кузбассе, и все
понимали, куда собирается товарищ. А в близлежащих селах Новосибирск называли
«округ». Там находился и краевой, и окружной центр.
Ковязин продолжал, тряся тоненьким пальцем:
‐ Только паразиты являются противниками коллективизации. Предлагаю приступить
к выборам совета коммуны.
‐ Одно слово ‐ окрик! ‐ проворчал старик, притиснувший Лиду в тесноте своим
дюжим телом, и покосился на нее.
‐ Что вы сказали? ‐ спросила Лида, отвлекаясь от оратора, подумав, что обращаются к
ней. Глаз у старика не было видно в полутьме, только лохматые брови, выделенные
далеким отсветом, сурово повернулись к Лиде.
‐ Да нет. Говорю ‐ полномочный‐то из окрика?
‐ Из ОКРИКа ‐ поправила Лида, понимая, что ни к чему ее поправка, что старик
нарочно так переделал Окружной исполнительный комитет (и подумала, что вот, может
быть, сидит рядом с кулаком и тот зажал ее в темном углу).
Поднялся председатель сельсовета Бобров, и хотя он посмотрел на Ковязина
почтительно, как бы прося разрешения заговорить, но рядом с его крупной фигурой сразу
затерялся уполномоченный ОКРИКа. В неверном свете керосиновой Лампы на красивом, мрачном лице Боброва поблескивали страстные глаза.
‐ Вы слышали призыв товарища уполномоченного, сказал он сильным, звонким
голосом. ‐ Агитации вполне хватит. А? Будем голосовать. Кто против предложения о
вступлении в коммуну, кто против социалистического строительства и советской власти ‐
поднимите руки!
Лида так и подалась вперед, толкнув старика, настороженно повернувшегося к ней.
Она чуть не крикнула: «Что вы делаете, товарищ Бобров? Это же провокация!» Но
газетчики не вмешиваются при представителе округа. Ковязина уже не было видно, он
сидел и молчал,
