соседней березке, закурил и протянул кисет, чекисту: ‐ На! А я вот о чем: когда же
эта буча кончится и можно будет спокойно работать? Делов‐то невпроворот...
На Ивана потянуло махорочным дымом; грязная паутина расползлась в
синем воздухе, запуталась в траве. Иван не курил, и ему стало противно, когда
вместо травяного запаха потянуло прогорклой избой. Он сердито сказал:
‐А вот пока заодно с Врангелем да с Деникиным кулачье не повыметем ‐
спокойствия не дождемся. ‐ И, помолчав, добавил с печальным недоумением: ‐ А
Ильич сказал: кулака экспроприировать постановления не было.
‐ Зато они нас сегодня экспроприировали, ‐ пробормотал начальник ЧК и с
ожесточением потер рукавом запыленную звездочку на поднятой фуражке. ‐ А
ВЦИК смертную казнь отменил.‐ Он возвысил голос: ‐ Да они сами лезут на
смертную казнь!
Он твердо надел фуражку, ладонью проверил, правильно ли приходится
звездочка, и почти ленивым тоном проговорил:
‐ Нельзя к стенке ‐ будет им смертная казнь в бою.
‐ Эх, есть хочется! мечтательно вздохнул председатель, распрямляя во весь
рост на земле свою сутулую фигуру. ‐ Хочется спокойно пожрать. Да, видать, не
скоро придется…
До Воронежа добрались только на другой день, оставив лошадей на станции
в Лисках и еще протрясшись девяносто верст в вагоне.
Губернский город встретил пронзительным свистом паровозов, шлачным
запахом дыма и толчеей на улицах. После голой степи, где воспаленные глаза
едва могли отдохнуть на клочочке тени, после вагонного чада он подавлял
внушительностью, красотой и ярой жизнедеятельностью. Трое меловских
руководителей почувствовав ли, что враз утеряли всякое значение, что их
помятые, пыльные фигурки захлестнуты и растворены без следа.
Шероховатые серые стены были в белых Щербинах, будто кто долбил их
долотом, по стеклам витрин разбегались от кругленьких дыр прямые трещины‐
следы прошлогодних октябрьских боев конного корпуса Буденного с
деникинцами.
Над крышами висели красные флаги ‐ победно яркими язычками они
прожигали тихое голубое небо, «А наш укомовский флаг сгорел»‚‐ надумал Иван.
Начальник ЧК придержал его за шинель и молча кивнул на круглую
проломленную тумбу для афиш, где вперемежку пестрели пожелтевшие обрывки
и свежие листки.
«Ко всем рабочим, крестьянам и всем честным гражданам Советской России
Советской, Украины!» Иван знал это недавнее воззвание ВЦИК и Совнаркома…
Врангель начал из Крыма наступление на север, высадил десант, захватил Таврию
и Южную Украину.
