Наверное, таится инженер, дрожит втихомолку, и только ее, Лидино, немного опасное
нынче свойство ‐ вызывать доверие у людей ‐ вырвало у него откровенность. Неужели
наша партия настолько слаба, чтобы записывать в свои противники этого жалкого
старика? Он ведь готов честно делать свое инженерское дело, только не надо вытесывать
из него политика. Все равно он не станет коммунистом и не одолеет в себе робкой
ненависти к ожесточению классовой борьбы.
Недавно Лиду поразила метаморфоза одного понятия. Где‐то в очереди она услышала
такую ругань: ‐ «Паразит, тебя надо ликвидировать, как класс!» В партийном лозунге, провозглашающем ликвидацию кулачества, особо добавлено ‐ «как класса». Этим
подчеркивается не физическое уничтожение кулаков, а социальная ликвидация их
классового состояния. Но в народе именно это добавление приобрело самый грозный
смысл. «Паразит, тебя надо ликвидировать, как класс!» ‐ это возвращало к понятиям
гражданской войны, когда вместо «расстрелять» говорили «ликвидировать», когда не у
стенки, так в бою был уничтожен целый класс ‐ дворянский.
Тезис Энгельса гласил, что наша задача облегчить даже бауэрам переход к новому
способу производства. Но, говорил Энгельс, если они не сделают для себя необходимых
выводов, то марксисты ничем не смогут им помочь.
Народ поднимается на революцию всегда ожесточенный, всегда доведенный до
предела. И горе тем, кто, сопротивляясь, ожесточит его еще больше. Кулаки ничего не
поняли и ни с чем не смирились. Их обрезы и поджоги ожесточили народ и партию.
Лиде вспомнился один эпизод из эпохи французской революции. После штурма
Бастилии толпа рабочих и буржуа самосудом повесила на фонаре королевского министра
финансов Фулона. И Гракх Бабёф‚ первый из поборников освобождения пролетариата, говорил в те дни, «Я доволен и огорчен». Он радовался революционному взрыву, но он
почувствовал тревогу, оттого что восставшая толпа была охвачена жестоким опьянением
расправ.
Странно, именно после встречи со старым интеллигентом, не попадающим в ногу с
эпохой, ей стало ясно, почему ВЦИК при Ленине, в самые кровавые годы гражданской
войны, отменил смертную казнь. Наверное, Ленин, так же, как Бабёф, почувствовал
тревогу перед жестоким опьянением расправ... И снова мысли вернулись к исходному
рубежу последних дней... Так почему же Сталин на Алтае как будто нарочно раздувал
ожесточение, как будто сам показывал в этом пример?
Через несколько дней Лиду вызвали в крайком ВКП(б), в сектор печати. Вместе с
