Кожурихе, которого она приняла за кулака, а старик‐то оказался наш,
‐Я слушаю ‐ сказала она как можно мягче. чтобы не спугнуть откровенности.
‐ Вы правы, легко у нас приклеивают ярлыки. Возьмите хотя бы таких людей, как я, имеющих отношение к планированию. Ну, прямо же чувствует; себя терроризованным.
Недоучтешь возможностей ‐ вредитель. Возьмешь слишком высокие темпы ‐ вредитель.
Словом ни взад ни вперед. Плюс кэтому, неустроенность быта нехватка то того, то
другого.
Вас снабжают лучше, чем рабочих ‐ сказала Лида и подумала: «Иван бы такого в ГПУ
отправил»
‐ Не только в этом дело. Чувствуешь, как из творца превращаешься в рабского
исполнителя, как вырождается твоя инженерная мысль.
Она смотрела на осуловатое лицо, на золотую дужку пенсне, на потертый мех
широкого воротника, сходящегося на груди, и хотелось ей помочь инженеру избавиться
от этой робкой ненависти к борьбе, к той Классовой борьбе, в которую он помимо воли
оказался втянут
‐ Перегибы у нас есть, но сама партия бьет по ним, сказала она. ‐ Нехватки у нас
ужасные, потому что мы нищая страна, Разве большевики скрывают это?
‐ Н‐нег, не скрывают… Э... простите, я у вас совершенно нагло отнимаю время.
‐ Прошу вас, послушайте меня‚ умоляюще сказала Лида с такой искренностью, что
инженер снова плотнее сел на стуле, а она торопливо продолжала: ‐ Вы поймите главное.
Всемирная правда очень проста, ее не в силах постичь только те, кто не хочет постигать.
Интеллигенция живет лучше в мирные дни капитализма, чем в революционные дни
всеобщего перелома. С этим вы, конечно, согласны? Но девять десятых народа живет
невыносимо и не должно так жить, ради спокойствия интеллигенции. Пусть во время
революции станет трудно интеллигенции, пусть еще даже ухудшится жизнь всего народа, но без этого народ никогда не станет весь на уровень интеллигенции. Никогда ‐ без этого!
Вы понимаете?
Эту правду я принимаю‚ печально сказал инженер, ‐ Но у Меня одна жизнь, и я не
виноват, что угодил в дни всеобщего перелома.
Лида встала, поднялся и инженер. Лида с разочарованием смотрела на него:
‐ А это уже обычная мещанская философия. И тут я ничем помочь не могу. Письмо
оставьте. Получим уточнения ‐ и обязательно опубликуем. До свидания.
Широкая спина инженера, гладко обтянутая дорогим, кое‐где залоснившимся
материалом, осторожно и грузно исчезла в дверях.
…А ведь, в самом деле, его могут запросто посадить, повторы он свои слова где‐то в
тресте ‐ и готово: «антисоветская агитация». Интересно, как ему доверили письмо?
