Алик Адамов подходит к нам за спичками.
— Не слыхали, что там с Уколовым? Говорят, доктор требует везти его в порт?..
Вопрос этот явно обращен ко мне — Алик часто видел меня с доктором. Но я ничего не знаю: Яков Григорьевич до вечера дежурил в изоляторе около Уколова.
— Это мы тебя должны спросить, — вскидывается Белощек. — Ты ведь у нас член судового комитета… Ай-ай-ай, не проинформировали! Порядок это, как ты считаешь?
Странная у него манера. Кинет вопрос, как крючок в воду. И спрячется. Ждет. Белощек любит заводить споры и о высокой политике. Но после разговора с ним остается ощущение, будто долго махал кулаками по воздуху, а кто-то за тобой подсматривал в щелочку…
Алик, пожав плечами, отходит.
А неудачи продолжают нас преследовать. Утром из воды снова выныривает огромный, набитый рыбой куток… Но что это? Оставляя за собой кровавый след, он худеет от волны к волне.
С тяжелым сердцем мы глядим на белых глупышей, как обычно слетевшихся на выборку и с недоуменными криками носящихся теперь за кормой, не решаясь притронуться к большущим красным рыбам, которые, вытаращив глаза и беспомощно стуча хвостами по синей воде, длинной полосой тянутся за судном.
Кто-то говорит:
— Выйти бы сейчас на шлюпке!..
Но остальные молчат. Слишком велика волна.
Когда трал вползает на палубу, добытчики бросаются к кутку. Он расстегнут, — оборвало стропик на гайтане. И надо же, чтоб это опять случилось на вахте Ивана.
Через час, когда трал снова выметан на дно, Ивана вместе с Доброхваловым, тралмастером Красновым и инженером-наставником по добыче вызывают в кают-компанию.
— Что же это выходит, Краснов? — говорит капитан. — Жжем горючее, гоняем людей, гоняемся за рыбой, а найдем, — то лебедку загробим, то черпаем воду решетом!
— Моя вина, Петр Геннадиевич, — отвечает за тралмастера Иван. — Недоглядел.
— А это чья вина? — первый помощник тычет полированным ногтем в график, показывающий, сколько времени каждая вахта тратит на выборку и выметку трала.
Иван молчит. Да и что он может сказать, если по графику его вахта все еще позади доброхваловской.
— Распустили вы людей, вот что. Слышал я, как вы командуете: «Леша, подай! Жора, трави!..»
— Именно! — подхватывает старпом. — Развели тут на судне панибратство. Один вместо моториста лезет с кувалдой на лебедку (это, кажется, уже о стармехе), другой не может крикнуть на матроса, отношения боится испортить…
— Ты, Жито, по-нашему, по-рабочему, — отеческим тоном советует инспектор по кадрам, — покрой их разок-другой матерком, увидишь, забегают…
