Черепичные крыши обрываются, уступая место серебристым цистернам разных размеров. В бинокль даже можно прочесть надписи «Шелл», «Калтекс» — названия международных нефтяных монополий.
Накренясь на крыло, как птица, разглядывающая воду, проходит на посадку самолет. За ним другой. Где-то рядом копенгагенский аэродром Каструп. А вот и сам Копенгаген. За сквозной паутиной кранов — высокие дома, зеленые букеты садов и скверов, изумрудные купола и шпили.
Капитан просит сменить меня за рулем. Погода на редкость для здешних мест ясная, ему хочется расспросить лоцмана о городе, а слов по-английски для этого не хватает. Наступает мой черед быть переводчиком.
Лоцман отвечает, не глядя на берег:
— Большой зеленый купол? Ратуша. Крыша медная, окислилась… Замок со шпилями? Фолкетинг — парламент. Рядом — шпиль старой биржи…
А вдоль берега краны, краны, краны, трубы, мачты и снова краны. Копенгаген, по-русски «купеческая гавань», — крупнейший порт Северной Европы. Это видно и без объяснений.
Капитану не до расспросов. Нас опять окружают суда. Стармех вполголоса, чтобы не мешать им с лоцманом, рассказывает, как в копенгагенском порту подгулявшие матросы чуть не сняли с него ночью штаны. Но когда выяснилось, что он русский, извинились: «Мы приняли вас за шведа».
Лишь потом стармеху объяснили, что снимать штаны со шведов — традиция, очевидно оставшаяся в наследство от проигранных войн, в результате которых столица Дании оказалась на самой границе.
Справа проплывает бурый остров.
— Шведский форт! — поясняет лоцман, словно подтверждая рассказ стармеха.
Сложный участок фарватера пройден. Капитан приглашает лоцмана в каюту. Там уже накрыт стол и стоит бутылка армянского коньяка из представительских фондов. Пока капитан разливает коньяк, а старпом распоряжается закуской, внимание лоцмана привлекает картина в золоченом багете. Обнаженная до пояса женщина с красным флагом, за нею мужские фигуры с ружьями.
— «Свобода на баррикадах» Делакруа, — поясняет капитан, поднимая рюмку. — Ваше здоровье!
— Счастливого плавания!
После третьей рюмки беседа оживляется. Лоцман интересуется нашим водоизмещением, уважительно качает головой:
— У русских самый мощный рыбацкий флот. Уж мы-то знаем. За полчаса перед вами прошел большой пароход «Аткарск».
— Плавбаза из Калининграда!
Наполняя очередной бокал, капитан говорит:
— Спроси, есть у него дети?
Да, у лоцмана две дочери, одной девять, другой девятнадцать.
— Отчего такой большой перерыв? — улыбается старпом. — Девять и девятнадцать?
