вырвать…
На такой случай у Фомы оказался припасѐн убойный аргумент:
– Фигня!. Я вспомнил, где я почерк видел! – Он достал ещѐ одну
бумажку. – Вот! Ходоков мне песню для альбома переписывал!.
Текст песни лѐг рядом с запиской для Колобкова. Даже при
беглом сравнении сомнения отпали.
– Ну, как вам доказательства?! – спросил Фома.
Некоторое время Прохоров и Евсеев молчали, отдавая дань
дедуктивному гению.
– А на диктанте маскировался, значит… Почуял, сука! – наконец
подал голос Евсеев.
101
Сержант Прохоров сжал кулаки:
– Убью гада! – он ломанулся в казарму.
На этот раз пришла очередь Фомы тормозить друга.
– Подожди! Есть план…
Рядовой Ходоков мыл окна в каптѐрке. Мыльная вода пенилась в
ведре. Чавкала, ныряя туда, грязная тряпка… За столом по-барски
развалился Евсеев. Фома стоял над душой у «духа», наблюдая за
работой.
– Тщательней давай! Чтоб утром старшина пришѐл и подумал, что
стѐкла спѐрли! – Он улыбнулся, обращаясь к Евсееву. – Во Николаич
удивится: не он, а – у него!.
Ходокову работать не нравилось. Он ворчал себе под нос:
– А чѐ всѐ я? Я вчера дежурил…
А это тебе, Ходоков, за варенье твоѐ из сорняков. Погубить хотел
сержанта своего? Я чуть копыта не отбросил! Полдня в позе орла! –
пояснил Фома.
– Я не знал, что оно испорчено…
– В следующий раз будешь знать! Я тебя сперва самого
накормлю… А потом подожду пару часов… – Он провѐл пальцем по
подоконнику. – И здесь потом протрѐшь, понял?!
– Тут же чисто…
– Ты что-то сказал?! – разозлился младший сержант.
Ходоков сразу утих, продолжая угрюмо орудовать тряпкой. В
каптѐрку ввалился радостный сержант Прохоров с двумя пластиковыми
канистрами. Он поставил их на стол:
– Бочонки готовы! Осталось наполнить мѐдом!
Евсеев очнулся от грѐз:
– Вы чѐ замутить собрались?
102
– Сегодня ночью в лес пойдѐм, – понизив голос, сообщил Фома. –
Пора нанести визит к старичку-спиртовичку…
– За самогоном, что ли?
– За ним родимым… Завтра день албанской авиации, бухать будем!
Евсеев с опаской предупредил:
– Сегодня вообще-то Колобок дежурит.
– А хрена нам Колобок?! Мы от лисы ушли, от волка ушли… а от
Колобка и подавно уйдѐм!.
Фома с Прохоровым дружно заржали. Ходоков закончил работу,
взял ведро и направился к двери.
– Ты всѐ? – остановил его Фома.
– Да…
– Ладно, свободен, душегуб… Ведро только оставь!
Ходоков удивлѐнно посмотрел на младшего сержанта. Поставив
ведро на пол, он вышел. Сержант Прохоров, загадочно улыбаясь,
