— Как дорога мне
Будет луна на чужбине
При воспоминанье,
Что светила она в родной стороне,
Они не замечали, как летело время. Думая, что Ооикими должна стать женой принца, Тюнагон испытывал сложные чувства.
Наступил день отъезда. Сопровождаемый близкими родственниками и друзьями, Тюнагон в бухте Нанива[63] сел на корабль и отправился на Цукуси[64]. Глядя на сосны на берегу, он думал: «Если благополучно вернусь через три года, я вновь увижу эти деревья».
На Цукуси друзья и родственники Тюнагона, а также чиновники генерал-губернаторства устраивали прощальные пиры. Тюнагон, ожидавший погоды, уже тосковал по столице, раскаивался, что оставил мать и расстался с Ооикими, не дав обещаний, как следовало бы, в нерушимой любви. Он послал даме Сайсё стихотворение для передачи Ооикими:
«В далекий предел
Уплывает корабль,
И рядом с ним
Лик твой бежит
По синим волнам».
В тот момент, когда он должен был садиться на корабль, Тюнагон написал стихотворение матери:
«В глазах потемнело,
Мокры от слез рукава,
Грудь тревогой объята...
На корабль всхожу,
В Морокоси плывущий»
[65].
Получив через возвратившихся в столицу друзей Тюнагона эти стихотворения и услышав рассказ об отплытии, его мать и Ооикими погрузились в глубокую печаль, им оставалось только молиться о благополучном плавании.
В доме генерала постепенно все вошло в обычный порядок. В тот момент, когда снова пошли разговоры о замужестве Ооикими, обнаружилось, что она беременна от Тюнагона. Это первыми заметили ее кормилица Сёсё и дама Сайсё. Дело было никак не скрыть, и они сообщили генералу и матери Тюнагона. Негодование отца девицы не имело пределов, но он таил свое возмущение в сердце: Тюнагон был далеко, а жене своей, из уважения к ней, генерал ничего не говорил, что было для нее еще горше.
Беременность девицы постарались скрыть от окружающих. Посоветовавшись с женой, отец поместил дочь в усадьбу Тюнагона, а мачеха взяла на себя заботу о ней. Не зная, как быть с принцем Сикибукё, который все настойчивее добивался осуществления своих желаний, генерал множил отговорки и в конце концов выдал за принца свою вторую дочь, Нака-но кими. Разговоры об этом Ооикими слушала молча, думая, что у нее нет никаких надежд на брак с Тюнагоном. С разбитым сердцем она сложила:
— Мрачные мысли гоню от себя,
Но, вспоминая
На рассвете наше прощанье,
Знаю, что мужу мне дверь не открыть
И что в мире нельзя оставаться.
Находившиеся рядом с ней кормилица и дама Сайсё похолодели от ужаса.
