Был и такой случай. За водой обычно ездил на реку Уран с бочкой племянник бабушки Миша. Меня, трехлетнего, он сажал на лошадь верхом. Как-то, при выезде с переулка на улицу, дорогу перебежала свинья. Испугавшись, лошадь рванула вправо, я «кубарем» полетел влево, отделавшись легкими ушибами. С тех пор в жизни с лошади ни разу не падал, хотя возможностей таких было немало. Особенно хорошо запомнилась одна из них.
Мне было шесть с половиной лет, когда, сидя верхом на лошади, я боронил вспаханное поле. Когда закончил, борону должен был отвезти на другое место. Не снимая постромок (для упрощения), ее перевернули вверх зубьями, и я поехал. Валек стал бить лошадь по задним ногам, и она меня понесла, как говорят, «во весь дух» — только стоявшие у дороги шалаши и телеги мелькали! Позади меня угрожающе (вверх зубьями) подскакивала борона. Вместо узды на лошади оказался недоуздок, управлять ею стало невозможно. К тому же лошадь была монгольской породы, «норовистой». В одном месте ей преградили путь, и она, перепрыгнув оглобли сеялки, помчалась в сторону от дороги. И тут ее под уздцы подхватил могучий сосед Литвинцев по прозвищу «Курун» (антипод «Курунчику» — его малорослому соседу). Он, мой спаситель, крепко выругав того, кто меня отправил так неумело, перестегнул валек на бороне и помог привести перепуганную лошадь на место. Это произошло в первые годы образования ТОЗ — Товарищества по обработке земли.
Мы, крестьянские дети, рано начинали нашу трудовую жизнь. В 12 лет я с отцом на тройке лошадей осенью пахал озимый пар. Вечерами, после ужина, улегшись под телегу и глядя на небо, мы иногда подолгу беседовали. Потом отец как-то говорил, что в те вечера я особенно много расспрашивал его о небе: «А что выше луны, выше солнца, выше звезд, а еще выше?» И никак не мог понять, что мир бесконечен. Отец вставал рано, пахал, варил завтрак, кормил лошадей, затем будил меня. После этого отец ложился отдыхать. Во время его отдыха я пахал. В один из таких моментов произошло памятное для меня событие.
Поле было из-под подсолнечника, и под плуг нередко попадали остатки его корней — «будылья». В один из них крепко впился отрез, и плуг выскочил из земли. Почувствовав облегчение, лошади рванулись вперед, да так, что я догнал их только в конце поля. Остановить их помогли ехавшие по дороге в тарантасе два начальника нашего Сорочинского района — кустовой агроном Быстров и председатель Райсовета (его фамилию не помню). Они очистили плуг, завернули лошадей на новую борозду и успокоили «плачущего пахаря». Скоро подбежал и мой встревоженный отец. Как оказалось, они были хорошо знакомы. «Пахарю» на память о нашей встрече агроном подарил перочинный ножичек, один из наконечников у которого был костяной — «кочеток», для садовых прививок. Я долго и бережно хранил его, но где-то все же потерял, о чем чрезвычайно сожалею.
