Я также очень люблю свое родное село Голубовку. Оно расположено между рекой Ураном и цепью холмов, за которыми множество лесных околков: березовых, ольховых, осиновых, дубовых и других, красивых и таинственных, богатых ягодами и грибами. Здесь я часто бродил с моим Шариком. Особенно нравились мне ковыльные степи и холмы, причем — в любое время суток. Поэтому нередко во мне душевной музыкой моей родины звучит строфа из стихотворения Алексея Кольцова, моего любимого крестьянского поэта 19-го века:
Над полем теплый ветер веет,
Трава пустынная шумит.
Как темный полог ночь висит
И даль пространная чернеет.
В село с холмов спускается небольшая речушка «Голубовка». На площади села — светло-голубая (под цвет неба) деревянная церковь. Сверху, с холмов, она выглядела воздушной и прекрасной. У ее ограды стояла начальная школа, где я учился. С восточной стороны села раскинулся окаймленный красноталом зеленый сосновый бор, куда мы ходили за грибами.
Это — моя Родина.
В 1929–1932 годах учился в Сорочинской школе колхозной молодежи (ШКМ). Очень трудное и неустойчивое для крестьян было это время — проходила массовая коллективизация, и прокатилась большая волна раскулачивания или, как тогда говорили, «ликвидация кулака как класса». Все это делалось поспешно, непродуманно. В кулаки попадали труженики, умевшие хорошо вести свое хозяйство, и даже «середняки», которые иногда получали название «подкулачника». По этой причине мой отец всегда напоминал, чтобы в анкетах и автобиографиях я писал не просто «середняк», а «маломощный середняк». В плохо организованных колхозах лошади от бескормицы дохли, резко упал уровень жизни крестьян, да и всего населения страны. Понимал это и ее руководитель Иосиф Сталин, написавший тогда статью «Головокружение от успехов». Все это произошло потому, что во главе хозяйств на селе в основном стояли крестьяне-бедняки, не умевшие вести даже свои хозяйства.
Учась в ШКМ, иногда, во время перемен, сидел на заборе школы с другими учениками, высматривавшими своих отцов в толпах раскулаченных, которых вели на железнодорожную станцию для отправки на рудники Северного Урала. До сих пор перед глазами широкая грязная дорога и толпы «кулаков» в лаптях и зипунах — кормильцев государства. Кстати в «кулаках» оказались братья моей мамы — честнейшие труженики, никогда не имевшие наемных работников.
Вспоминаю Андрюшу Воропаева — моего друга, односельчанина и одноклассника, самого способного ученика в нашем классе. Его отец погиб на фронте, мать умерла при раскулачивании. Андрей жил с дедушкой в подвале «раскулаченного» дома. Вернувшись из ссылки по болезни, дед оказался под угрозой новой ссылки. На заборе мы иногда сидели вместе с Андрюшей.
