— Глазам своим не верю. Это действительно ты, о Избранный. Значит, Верховный Пророк Каданн еще не пропал…
Обернувшись, я вижу, что позади меня стоит немолодой бородатый мужчина в мерцающем переливчатом плаще. Такие накидки, символизирующие переменчивый свет звезд в вечном темном космосе, носили Пророки Темной Стороны. Верховный Пророк, должно быть, их лидер. Чего же он от меня хочет? И почему так меня назвал?
— Я… что? — замявшись, переспрашиваю я. — Меня выбрал Коррибан, про это ты?
— Нет, — с благоговейной полуулыбкой отвечает Каданн, — само твое рождение — воля здешних сил. В тебе живет Ситх’ари, создавший этот мир, благодаря Багровой Церемонии Мудрого! Ты его часть, чистая, нетронутая Тьмой.
Будь я проклят! Это не может уложиться в моей голове. Я был рожден из-за Багровой Церемонии, проведенной Дартом Плэгасом? Пусть будет так. Но как возможно то, что я являюсь частью Ситх’ари, жившего тысячу лет назад? Сначала Дуку заявлял, что моя жизнь представляет особую ценность, теперь этот пророк зовет меня Избранным… Еще и нетронутым Тьмой.
— Мне кажется, ты ошибаешься, — полагаю я, желая поставить под сомнение слова Каданна. — Я выбрал Темную Сторону и служу ей, осознанно и непоколебимо. Сколько на моем счету убитых джедаев, уже после джеонозианской трагедии! Даже юнлингов.
— Все это я знаю, — остается непоколебимым человек в мерцающем темном плаще. — Как и ты знаешь все, но не все хочешь признавать. Ты лишь один из многих, кто боится истины. Все они хотят твоей смерти, но пророчество знаю лишь я, не отравленный алой ртутью.
— Какое пророчество? — нетерпеливо интересуюсь я.
Каданн поднимает глаза к затуманенному небу, видимо, по некой сектантской привычке:
— Красным был первый, второй есть белый, и черным третий станет, — повысив голос, вещает он и вновь переводит взгляд на меня: — И если ты, о Избранный, здесь, то скоро наступит конец тишины, наступит конец молчания.
Такая театральность, разумеется, не может на меня подействовать. Но отчего же мне так не по себе?
— Я не люблю аллегории, — заявляю я. — Мне нужно знание. Четкое и ясное.
— Что ж, может, у Вечного Костра ты его найдешь, — тут же предлагает Каданн.
Это уже возможность зацепиться хоть за что-то. Я достаю карту и раскладываю ее перед пророком:
— Покажи маршрут.
Каданн указывает мне путь, который лежит через Долину Темных Лордов и уходит дальше древней Академии Ситхов, на территории, которых на карте уже нет. Я стараюсь запомнить все его слова. Надеюсь, что смогу сориентироваться там. Я уже готов продолжить путь, распрощавшись с пророком, но вдруг окровавленная рука вырывается из-за мглистой завесы и хватает его за плечо. Из пепельной дымки выступает монстр в ржавом венце, с частично срезанной кожей. Его свободная ладонь ложится на голову Каданна, пальцы резко сжимаются, и череп человека с хрустом размозжается, словно скорлупа раздавленного яйца. Я бросаюсь бежать, даже не разбирая дороги, ныряю за ближайший угол, петляю по узким неровным улицам. Я бегу долго, пока не оказываюсь у железного забора, за которым уже нет строений, а впереди лежат только рыжеватые скалы. Я на окраине. Можно ли отсюда добраться до Вечного Костра? Свериться с картой сложно — я не вполне понимаю, куда зашел и как вернуться. Уже собираясь перелезать через забор, я замечаю, что, как мне кажется, одинокая скала-останец посреди расщелин несколько раз меняет угол наклона. Всмотревшись лучше, я не лишаюсь иллюзии, что скала шевелится. И тут же, когда туман несколько расступается, словно намеренно открывая это зрелище, я понимаю, что передо мной не скала. Это вставший на дыбы, дергающийся всем телом таозин! Гигантский, даже в рамках своего вида, плотоядный червь ритмично раскачивается, приподнявшись над землей. А все его внутренности, которые видны через полупрозрачную чешую, имеют черный цвет. Похоже, таозин способен заметить меня и напасть с расстояния, выбросив шелковую паутинную нить, а, значит, нужно убираться отсюда.
