Я выпучиваю глаза, но не могу ответить сразу.
— Я ничего не могу поделать с этим, мам. Я сломлена. С тех пор, как я сделала это, я могу спать по ночам. Уже неплохо, согласись же.
— Наверное, ты мне не поверишь, если я скажу, что понимаю каково тебе. Я влюбилась в девятнадцать лет, и это был совсем не правильный человек.
Качаю головой в ответ.
— Я стараюсь, мам. Это всё что я могу сделать, — видно, что она хочет обнять меня, но я скрещиваю руки на груди, удерживая её на расстоянии.
Она громко вздыхает, положив одну руку на стойку, а другую уперев в бедро.
— Это заклинание работает лучше, если рядом с его именем положить что-то, что олицетворяет тебя.
Я бросаю сумку и безо всяких вопросов несусь в комнату. Схватив со своего комода банку из-под детского питания, я выбегаю на кухню, гремя стекляшками, зажатыми в руке.
У меня семнадцать красных стекляшек — по одной на каждый год моей жизни. Просто как-то так получилось, я ничего не планировала. Ставлю банку на стойку и выжидающе смотрю на маму.
— Пляжные стекляшки, — усмехается она.
— Ага. Именно красные.
— Хороший выбор, — говорит она, откручивая крышку.
— Нормально, если они будут сверху банки, мам? Или надо, чтоб они были на дне, рядом с его именем?
— Должны быть рядом с именем. Что скажешь, если мы просто закинем их туда, и они поплавают там ещё пару дней? В конце концов, они опустятся на дно рядом с Лаки.
— А может и нет, они же слишком лёгкие. Не могу ждать, мам. У меня впереди целое лето без него.
— Или больше, — отзывается мама, открывая банку и вытряхивая одну рубиновую стекляшку на ладонь.
Моя мама всю свою жизнь много работала, и её обветренные руки этому подтверждение.
Она подходит к ящику со столовым серебром и достаёт щипцы, которые мы используем для цыплёнка-барбекю; включает газ на конфорке, откуда вырывается синее пламя. Она помещает мои пляжные стекляшки щипцами в огонь, затем смотрит на меня и подмигивает. Мама нагревает эти штуковины до тех пор, пока маленькое красное сердечко не становится чёрным от дыма.
Я откручиваю крышку на моей банке с мёдом, и мама опускает туда красную каплю из щипцов. Она сразу же стремится на самое дно, как падающая звезда, пробиваясь через вязкий тягучий мёд, и оказывается прямо рядом с именем Лаки.
— Я делаю это не для того, чтобы поддерживать вашу любовь. Я помогаю, ибо не могу видеть твои страдания. Ты ещё встретишь милого парня и забудешь о том, что вообще питала такого рода чувства к своему кузену.
