, и нам это было на руку.
Мы припарковали велосипеды за школой. На каблуках я была почти одного роста с Кеннеди, но для полного равенства ему пришлось бы слегка согнуть колени.
— Я собираюсь кое-что сделать, но сначала ты должен дать свое согласие.
Он посмотрел на меня широко раскрытыми глазами и медленно кивнул:
— Хорошо, согласен.
Я поцеловала его в лоб, затем в обе щеки. Взглянув ему в глаза, поняла, что этого недостаточно. Поцеловала его нос и подбородок, после чего отстранилась и улыбнулась ему.
— Этого должно хватить, — ухмыльнулась я. Кеннеди выглядел смущенным.
— Что?
— Я лишь сделала наш выпускной вечер еще немного нелепее, — прошептала я.
Он моргнул, задумался, но затем встряхнул головой, решив опустить эту тему.
— Нам пора идти на бал, Уилл.
Он обнял меня за плечи, а моя рука легла ему на бедро. Я широко улыбалась, когда мы зашли внутрь, ловя на себе чужие взгляды.
Кто-то улыбался, кто-то еле сдерживал смех. Когда мы прошли через весь зал и оказались на танцполе, Кеннеди наклонился ко мне и спросил:
— У меня что-то в зубах застряло? — он так широко улыбался, что я могла увидеть все его зубы.
— Нет, ничего, — подыграла я, вставая на носочки, чтобы лучше разглядеть.
Он выпрямился, задрав нос:
— Тогда что, козявки в носу?
Я обхватила Кеннеди за шею, притянув его голову ближе к себе. Посмотрев ему в глаза, я улыбнулась:
— Нет, все в порядке.
Он взглянул на меня и улыбнулся.
— Между прочим, ты по-настоящему восхитительна. Это миленькое розовое платье сегодня принесет мне еще немало проблем, — сказал он, снова обнимая меня за плечи.
Я обняла его в ответ за талию и вздохнула, снова натянув на лицо улыбку, соответствующую окружающей нелепости.
Спортзал освещала лишь кружащая светомузыка, было темновато. На сцене на колесах играла какая-то музыкальная группа из студентов, которые раньше учились в нашей школе, но играли они неплохо. В центре зала танцевали люди, но большая часть еще сидела на скамейках. В стороне стояли столы с едой и напитками.
Я оглядывалась вокруг, пока не остановила свой взгляд на фотографе. «Фотографии с выпускного», — промелькнуло у меня в голове. Я стала подталкивать Кеннеди в ту сторону. Мы встали в очередь, обсуждая музыку и все такое, пока не настал наш черед. Фотографом был наш лысый учитель по социологии, мистер Ланкастер. При виде лица Кеннеди его глаза расширились в удивлении.
— Оу, эм-м. — Мистер Ланкастер сделал паузу, и я жестом попросила его молчать. Я могла бы нахмуриться, угрожающе проведя пальцем поперек шеи. Все, что угодно. Я лишь знала, что мне нужно сделать эти фотографии прямо сейчас.
