Подуть на шаровую молнию | страница 28
Жена, намеревавшаяся у поезда обнять Георгия, вдруг отпрянула, увидев на его лице грим, под которым — о, ужас! — просматривался подглазный синяк и свежая ссадина во всю щеку.
В жене заклокотали слезы, которые не давали ей говорить всю дорогу до дома. Выручали дети, которые щебетали, рассказывая о южноморских впечатлениях. И все же она взяла себя в руки, переступив порог квартиры, твердо заговорила:
— Георгий. Твое лживое поведение. Бани. Оргии. Странные прощания. Георгий. Только не лги. Я все пойму. Ты еще мой?
Загоревшая, посвежевшая телом, но осунувшаяся лицом, с трогательными тенями под глазами, она была необычайно мила. Впрочем, это сейчас не имело особого значения. Георгий и без этого подхватил бы ее на руки и закружил по комнате, хаотично покрывая милое тело поцелуями.
Мгновение, и жена пушинкой взлетела вверх!
Короткий вскрик, и они оба рухнули на пол.
Георгий лежит ниц, неуклюже прижимая вывернутую руку к спине и постанывая.
Жена решительно задирает ему рубашку к лопаткам, и теперь ее очередь вскрикнуть: вся спина мужа похожа на кусок маскхалата с синими пятнистыми узорами, причем в одном месте явно поработали пальцы.
Несчастная женщина легла рядом с любимым мужчиной и горько заплакала…
Полночи, не боясь разбудить детей, мертвецки спящих с дороги, при свете торшеров, ночников и бра, которые горели во всех комнатах, как торжественные канделябры, Георгий в движениях и лицах, потрясая перед собой старым париком, ведал жене историю, условно нареченную им «Историей возвращения в себя».
Закончив, обессиленный, он сел прямо на пол, у ног сидящей в кресле грустной пассии. Спросил, заглядывая ей снизу в глаза:
— Почему ты молчишь?
Она странно посмотрела на него:
— А молчу я по следующей причине, милый. Поверить в то, что ты рассказал, можно оказаться идиоткой, чего мне совсем не хотелось бы. Молчи, — она притронулась ладонью к его губам. — Не поверить — значит, между нами все кончено. Молчи. Вот тебе мой вердикт: пусть то, что здесь было без меня, окажется за чертой, от которой начинается, условно, конечно, другая жизнь. Я принимаю тебя за ней, какой ты есть.
Георгий усмехнулся:
— Подуть на шаровую молнию?..
Жена устало и несколько жалобно:
— Я начинаю привыкать к твоим странностям.
— Получается, что я зря все это тебе рассказывал?
— Ну что ты! Как раз наоборот. Я в полной мере убедилась, что передо мной мой прежний Георгий, артист, мужчина…
— С богемным обликом!
— О, да!.. Которого я теперь буду ревновать всю жизнь!