Троцкий — неоднократно отсидевший мужичок, весь в наколках, спокойный и, казалось, простой, как валенок. Выпив, иногда говорил о бессмысленности жизни, впрочем, без надрыва и трагедии, шутя. Пару раз при мне, сильно напившись, имитировал попытку вывалиться из окна — «делал аут». Садился на подоконник открытого окна, говорил что-нибудь типа «Говорят, Высоцкий умер, жаль» или «Скоро американцы сбросят на нас атомную бомбу», или «Эх, подписался бы на Афганистан, но неблагонадежен», — закатывал глаза и медленно валился назад. Грохнуться со второго этажа, может, и не велика беда, но шею сломать перспектива присутствовала. Надо сказать, окружающие относились к этим несостоявшимся аутам спокойно: «А ну его, все равно когда-нибудь выпадет!»
…В следующую пятницу наша квартира-общежитие гудела. Гонец привез из Нефтеюганска рюкзак горючего (водка, крепленое вино, ром, шампанское), хорошо посидели, погуляли по берегу реки, попели. Что касается спиртного — действовали по принципу «не откладывай на завтра то, что можно сделать сегодня». Утром — «отход», тяжело. К обеду все встали. Принялись рассуждать, где взять. Я, как новенький, не знающий всех тонкостей местной специфики, молчу, слушаю, тем более что к похмеллятору равнодушен.
— Нарезной? — предлагает Белорус, басом, поигрывая бицепсом.
Нет, это только с пяти часов, да и киевляне с москвичами — интеллигенты, лосьон не пьют.
— Самогоши? — выдал хриплую мыслю Троцкий.
— Сам пей, плебей, — шутит один из столичных, — эту вонючку на махорке.
— Самокрутки! — решает Общество. — Писарчук, готовься! Мой харю!
— Мата Харри!.. — бурчит нечесаный Писарчук, отправляясь в ванную.
Со всех стаканов и бутылок сливают оставшиеся там капли. Набирается целый стакан коктейля. Из ванной выходит Писарчук, худой, утонченного облика, синие вены сквозь прозрачную кожу. Берет двумя руками стакан, медленно вливает в себя драгоценный, волшебный, как показывают следующие минуты, нектар. Влажно моргает. Закуривает. Все молчат и ждут.
Наконец, Писарчук перестает трястись, делает самопроверку — выбрасывает, как фюрер, вперед и чуть вверх правую руку: не дрожит! Ему несут бумагу и авторучку.
Писарчук превращается в Писателя.
Верная рука выводит волшебные слова:
«Люба, продай подателю сего 2 (две) бутылки водки», (число, подпись).
Следующая бумага — следующие волшебные слова:
«Люба, продай подателю сего 4 (четыре) бутылки вина портвейн», (число, подпись).
Поднимает голову: хватит?
